Жили-были - стр. 5

Было выпито немало.

Всё несли, несли, несли.

Тэгов лишь полсамосвала

С «Жигулевским» завезли.

Там, где пьют, там бьют посуду.

Всё за счастье молодых!

И добра набили груду

Лишь тарелок здесь одних.

Гармонист мозолит пальцы.

Без гармошки что за жизнь?

Да не стой давай! Не пялься!

Ты ж на свадьбе! Веселись!

Плясуны один другого

Силятся переплясать.

То пойдут в присядку снова,

То запрыгают опять.

То взлетают вверх, как брызги,

То закрутятся юлой.

Окажись здесь Цискаридзе,

Подавился бы слюной.

СТЕПАН О ЛИТЕРАТУРЕ

– Онегин-то стреляет первый,

Хотя бы мог повременить,

Но у героя сдали нервы,

Он не хотел убитым быть.

Мог проявить он благородство.

Аристократ же, высший класс!

Но снова показал он жлобство,

Как говорят у нас сейчас.

Он испугался мненья света,

Хотя его и презирал.

Я честно признаюсь, что это

Я никогда не понимал.

Ну, да, понятия о чести,

Он их не может нарушать.

А что ж тогда чужой невесте

Давай он пыль в глаза пускать.

И вот Татьяна изменилась,

И страсть развеялась, как сон.

И чтобы вновь в него влюбилась?

Не слишком ль много хочет он?

Он поступил неблагородно,

Н мог признать вину, пижон.

И мог бы, пусть не всенародно,

Но Ленскому признаться он.

да

Да, Ленский стал бы декабристом.

Онегин же совсем другой.

Он оставался эгоистом,

Который занят лишь собой.

Ему общественные нужды,

Страна, живущий в ней народ

Ни капельки, совсем не нужны.

Собою только он живет.

Завидный ей жених подарен!

– Степан! Меня ты удивил!

Чтоб тракторист, чтоб сельский парень

Литературу так любил!

– Да, книжки я люблю, не скрою.

«Войну и мир» я прочитал.

Литературному герою

Я, как живому, сострадал.

Вот лишний человек Онегин,

Он цели в жизни не имел.

Да, он капризен, даже вреден,

Ничем заняться не хотел.

И вот читаю, размышляю

«А почему герой такой?»,

Тогда немного понимаю,

А кто он всё же наш герой.

Вот Ленский – он поэт, романтик.

Его, конечно, понесло!

Ты для него или соратник,

А нет, так мировое зло.

Оттенков Ленский не приемлет,

И злую шутку не принял.

Ведь он душой весь мир объемлет,

Где всюду правит идеал.

И вот Онегина мгновенно

В злодеи Ленский произвел.

И сразу эту перемену

Вполне естественной нашел.

А здравомыслие Онегин

Мог проявить тогда. Но нет!

А ведь Онегин был уверен,

Что он виновник этих бед.

А сущность Ленского такая:

Что должен он развеять тьму.

Онегин, это понимая,

Всегда подыгрывал ему.

– И что же ты, Степан, уверен,

Но только честно, не виляй,

Что был по-твоему Онегин -

Так, заурядный негодяй?

– Ну, нет! Онегин – сын эпохи,

И он продукт ее, увы!

А хороши там или плохи,

Но вот порядки таковы.

Порядки он не мог нарушить.

А репутация – закон.

И сердце он не станет слушать,

Но мненье света слушал он.

И вот имея это мненье,

Он против уж не мог пойти.

И это драма поколенья.

Там оступивший не в чести.

Улыбнулась Аня.

– Стёпа!

Мой филолог дорогой!

Я такая недотепа,

Думала, что ты другой.

Ты же парень деревенский,

Тракторист, и потому,

Ну, к чему тебе там Ленский

И Онегин ни к чему.

Интерес материальный

Ты преследуешь во всем,

Приземленный и недальний,

Где семья, работа, дом.

Как в тебе я ошибалась,

Как должна себя винить!

Я во всем тебе призналась.

Должен ты меня простить.

– Аня! Что же ты винишься?

Не в чем мне тебя винить.

Я и запаха винища

Не могу переносить.

О себе мы мало знаем.

Рядом близкий человек,

А его мы открываем

Год за годом, целый век.

Но взыскательный читатель

Тут воскликнет: