Жила-была женщина (сборник) - стр. 25

Опять – бездна. Третий срок. За стихи. И это в пору весенней оттепели шестидесятых, о которой мы так любим вспоминать. Только заступничество Твардовского помогло ее освобождению в 1966-м и полной реабилитации.

Анна Александровна умирала долго и мучительно. В больнице к ней относились удивительно сердечно и тепло. Но с ней, пишет Таганов, случилось то, что случилось со многими побывавшими там, где она провела двадцать лет жизни. Ей казалось, что за ней следят в глазок; ей слышались голоса друзей, которых допрашивали за стеной… Однажды она, спускаясь с лестницы, упала. Она объясняла потом врачам, что хотела догнать партию, от которой отстала…

Крестный путь, ее ад кончился 29 апреля 1976 года:

Успокоилась ли ее истерзанная душа?..

Молодость моего поколения пришлась на то ханжеско-пуританское время, о котором одна из современниц справедливо сказала: «В СССР секса нет». Как ее только не высмеивали, а зря. Ведь секс предполагает свободу, фантазию. О какой фантазии тогда могла идти речь… Я бы сказала, то было скорее утоление жажды, быстрое, порой неумелое.

И уж тем более в конце 50-х – начале 60-х годов мы не слышали и не знали слов «гей», «лесбиянка». Конечно, вольный воздух Международного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 году принес ароматы загнивающего Запада. Но то было не знание, а слухи, намеки.

Нам, филологам, было полегче. Мы читали «Монахиню» Дидро, «Смятение чувств» Стефана Цвейга. Мы прикасались к тем потаенным глубинам человеческой психики, которые пугали и влекли, завораживали, формировали наше отношение к этим необычным проявлениям человеческих чувств, наше если не сострадание, то сочувствие к переживаемым ими трагедиям. Из глубины веков доносился голос великой Сафо, взывающий к сочувствию и пониманию этих отверженных: «Смертным не дано соперничать с любовью».

Поэтесса Сапфо, или, как привычнее нам, Сафо. Платон называл ее десятой музой:

Последующая история ответила: «ДА!»

Прошли тысячелетия, а муза Сафо жива среди тех,

(Игорь Северянин)

От ее сочинений до нас дошло всего несколько стихотворений, однако их влияние на последующую литературу столь велико, что мы не могли не вспомнить о ней, прежде чем начать рассказ о нашей героине. Сафо предчувствовала свою дальнейшую судьбу: «Вспомнит со временем кто-нибудь, верь, и нас!» И вот уже два тысячелетия витает дух Сафо над грешною землей, зовет к любви, в трагический узел завязывая отношения людей.

«Соня меня очень любит, и я ее очень люблю – это вечно», – напишет о Парнок Марина Цветаева. А потом с сомнением: «Есть имена как душные цветы…» И ей же: «Твоя душа мне встала поперек души…»

Они познакомились в доме Наталии Крандиевской (по другой версии – у Максимилиана Волошина) в 1914 году. Марине 22 года, Парнок – 29. Они очень разные. Марина девственно хороша. «Цветком, поднятым над плечами, ее золотоволосая голова, пушистая, с вьющимися у висков струйками легких кудрей, с густым блеском над бровями подрезанных, как у детей, волос, – такой помнит ее младшая сестра Анастасия. – Ясная зелень ее глаз, затуманенная близоруким взглядом, застенчиво уклоняющимся, имеет в себе что-то колдовское. Ее женское только сквозит, только реет…»