Жила-была старушка в зеленых башмаках… - стр. 19
Наташка вдруг вскочила с постели.
– Ой, Булочка! А ведь я тебе подарок испекла! – Она стала развязывать коробку с тортом. – Только он, знаешь, не очень у меня получился. Но я так старалась, так старалась!
Она сняла крышку, и под ней оказался пирог. С одной стороны поднявшийся каким-то пористым утесом, а с другой совершенно осевший, но зато подгорелый почти до черноты; а посередине пирог был вроде и ничего, нормально пропечен, но почему-то корочка на нем лопнула и из трещины лезла капустная начинка.
– Мда-а… – протянула Агния Львовна. – Вид неказистый… Но, может, он на вкус зато хорош.
– Знаешь, Булочка, он и на вкус, по-моему, не очень… Хочешь, попробуем?
– Ну конечно хочу!
– Ты лежи, лежи! Я тебе в кровать подам!
Пирог был ничего, местами даже съедобный – там, где он пропекся, но не подгорел, вот только начинка была повсеместно пересолена!
– Понимаешь, Булочка, я ведь из кислой капусты начинку делала, ну и просчиталась с солью…
– А ты соль клала по частям и пробовала при этом?
– Ну что ты, Булочка! Я же торопилась!
– Вот и результат. Ну ничего, детка, благодаря тебе у меня есть все-таки номинальный пирог для гостей. Что за день рожденья без пирога, верно?
– Верно, Булочка! Только ты Катерине не говори, что это я его пекла, ладно? И вообще никому не говори: пусть думают, что это ты по болезни с пирогом не справилась. Ведь могла ты один раз в жизни неправильный пирог испечь?
– Теоретически могла. Что взять с больного человека, верно?
– Ве-е-ерно!
– Возьми на кухне большое блюдо и выложи на него этот «мой» пирог.
– Булочка! Я тебя ужасно люблю!
– Взаимно, дорогая, взаимно.
Пирог был выложен на блюдо, и стол снова приобрел почти праздничный вид.
Тут зазвенел звонок.
– Ой, это или мама с папой, или Катюха со своим Марковкиным! Я открою, не вставай, Булочка!
– Открой. А по пути занеси на кухню коробку из-под пирога и запихни ее куда-нибудь с глаз подальше.
Наташка послала бабушке воздушный поцелуй, потом метнулась на кухню прятать улики и только после этого отправилась открывать дверь.
Вошла старшая внучка Екатерина со своим мужем Марком. Катюша несла в руке букет, а Марк – торт, на этот раз определенно настоящий, потому что верхняя крышка у него была прозрачной и сквозь нее было видно что-то пышное, белое с розовым.
– Привет, Наталья! – сказала Катюша. Увидев Агнию Львовну в постели, она кинулась к ней. – Бабулечка, что с тобой? Приболела? Надеюсь, ничего серьезного?
– Спина.
– А врач у тебя был?
– Да не нужен мне врач, Катюша. Это я просто устала… пока пирог пекла.
– Так зачем же ты с ним возилась? Позвонила бы мне – я бы сама тебе испекла! Бедненькая ты моя старушенька! А теплым поясницу завязала?
– Завязала.
– А покажи!
Агния Львовна послушно откинула одеяло и продемонстрировала пуховый платок на талии.
– Молодец! Ну а стол мы тебе сейчас сами устроим. Ты только лежи и ни о чем не переживай. Марк, пошли в магазин и на рынок!
– Я с вами! – закричала Наташка.
– А кто с бабушкой останется?
– А кто вкусности выбирать будет? Вы же без меня не справитесь.
– Ладно, давай и ты. Как же без тебя.
– Ура! Марковкин, там на кухне стоит сумка на колесиках, захвати ее!
– Наташенька, да разве можно зятя, мужа старшей сестры, звать Марковкиным? – спросила Агния Львовна.
– Какого-нибудь зятя, может, и нельзя, а Марковкина – можно! Катерина сама его так зовет!