Жидкое состояние - стр. 13

Безжизненные и бледные губы сына не шелохнулись. Богдан глянул на тело жены затем в бледно-голубое лицо сына. Он не мог сделать выбор кого спасти и запаниковал. Тело сына стало слишком тяжёлым. С хлюпающим звуком голова ребёнка упала на мокрый пол.

– Виталик, очнись! – крикнул Богдан. Его состояние было перевозбуждённым. Он сидел в луже в спальне и смотрел на сына, пытаясь привести его в чувства.

Откуда в комнате столько воды?

Богдан даже не задумался об этом, когда вошёл. Всё что он видел, два мёртвых самых дорогих человека. Кто-то убил их. Они утонули или их утопили. Разницы не было.

Богдан оглядел комнату и убедился, что крыша не протекает. Когда входишь в помещение, где на полу вода, глаза поднимаются к потолку. Стены влажные, но не полностью будто обрызганы трусящейся мокрой собакой. Кровать мокрая. Жена, которая всегда предупреждала об опасности и служила датчиком угрозы, лежала мёртвая на супружеском ложе. Жена, которая хотела дотянуться до сына и помочь, спасая от опасности. Она всегда знала, что делать и заботилась о семье больше, чем о собственной жизни, но это не помогло.

Богдан прислушался. Он сглупил и не обратил внимания, что сломал замок, а значит убийца в комнате. Богдан огляделся. Комната сына, дверь в которую была дальше, открыта. Он чувствовал, что убийца там. Прошло не больше двадцати минут, с момента ухода Богдана. Двадцать минут, за которые семью убили. Он пощупал пульс жены. Ничего. Взял в руку мобильный, лежащий на тумбочке у кровати с которого капала вода, нажимал клавиши. Через секунду он перестал двигать пальцами, поняв бессмысленность попыток.

В доме не было стационарного телефона, Богдан растерялся. Он искал выход. Лицо и уши горели от напряжения, глаза болели, руки ослабли, голова кружилась.

Цепляющаяся за шиворот надежда толкала голову Богдана к губам жены. Ему вспомнились все разы, когда он прикасался к устам любимой и пачкался о помаду. После того, как человек захлебнулся, есть семь минут, чтоб откачать его. Это значило протянуть руку и вытащить утопленника с того света, пробуя надуть как воздушный шарик.

Богдан принялся вдыхать жизнь в жену. Он надавил ей на голую грудь, выдохнул содержимое лёгких в рот. Остановился. Никакого эффекта. Если бы он мог посоветоваться с кем-то, спросить, как лучше наклонить голову, или с какой интенсивностью подавать порции воздуха у Веры появились бы шансы. Богдан глядел на холодные губы и попробовал ещё раз, прижимаясь ко рту жены. Ситуация критическая.

Страх перед убийцей отошёл на второе место. Богдан не боялся в данную минуту встретиться с ним. Часть его даже стремилась к этому, чтоб показать, что он в гневе не менее опасен. Некая справедливая часть, живущая в глубине эмоционального кокона, вылупляющаяся каждый раз, когда человек ощущает, что выход в резкой отдаче и безошибочной оценке ситуации. Тот самый случай, когда планка обрывается и происходит перевоплощение гражданина в мстительный механизм без кнопки выключения. Подобно опухоли в голове, вырастая как зерно попкорна во время нагрева, в мыслях пробивался тонкий звук, шумящий и нагоняющий жар.

Богдан во что бы то ни стало, собирается отомстить. Он потерял всё, что ему дорого, и теперь посвятит себя мести. Но сперва ещё одна попытка. Богдан наполнил лёгкие воздухом и выдохнул в бесчувственное тело жены. Её грудная клетка поднялась вверх и сразу опустилась, груди качнулись.