Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя - стр. 26

А я тем временем утешаю себя тем, что открываю портсигар, где вижу веточку оливы с террасы в Авиньоне. Немецкая сентиментальность – скажете вы, но это неважно. Однажды я смогу показать вам эти маленькие сувениры как память о радужном времени, по которому я скучаю, как о потерянном рае…

Слуги вкатывают пианино.

Поставив свечу на крышку пианино, КЭТТИ трогает клавиши.

КЭТТИ. Брюссель, 1 февраля 1863 года. Резиденция русского посланника. Дорогой дядюшка! Я ни в коем разе не подсмеиваюсь над тем, что вы сберегли маленький цветочек… (Задумчиво пробежав пальцами по клавишам) Я была счастлива получить от вас весточку, а то полагала уже, что вы совсем забыли своих товарищей с Pic du Midi. (Играет Мендельсона) Ах, наша чудесная жизнь в Биаррице – морские заплывы, мои проделки и гнев дядюшки на ужасную девчонку – это было так весело! Боже мой! Если б вы знали, как я мечтаю вновь очутиться в гроте на Pic de Midi или во время прилива по ту сторону каната. (Поворачивается к Бисмарку) Всякий раз, когда я играю Мендельсона, я вспоминаю ваш искусный свист. Адьё, дорогой дядюшка, надеемся – вы навестите нас. Ваша племянница Кэтти. (Играет «Allegretto» 17-ой сонаты «Буря» Бетховена и Шопена)

БИСМАРК (слушая ее игру, после паузы). Берлин, 4 февраля 1863 года. Дипломатической почтой. Моя дорогая племянница, если душа действительно способна передавать ощущения через расстояния, то вы должны ежедневно, по меньшей мере, с трех до четырех, чувствовать, что я думаю о вас, когда совершаю прогулку верхом по самым уединенным дорогам Берлина, и тысячи воспоминаний о Биаррице и Пиренеях вытесняют скуку дел…

Входит АВТОР.

АВТОР. Господи, как же нужно хотеть чужую жену, чтобы, став даже премьер-министром, постоянно думать о ней! (Подходит к Бисмарку) «Свинцовые кандалы моей убогой службы» – и это пишет человек, который всю жизнь рвался к этой должности! «Чтобы вы не забыли вашего бедного дядюшку»! Ах, гляньте на этого «бедняка»! Здоровый и загорелый, как человек, проехавший через пустыню! (Кэтти) А вы, княгиня? Только правду, пожалуйста! Ведь прошло полтора века, теперь-то можно правду? «В Париже час ночи, а мне не спится. Николай, как вы знаете, уехал в Петербург». То есть, муж уехал, но по ночам вы мечтаете вовсе не о нем… «От всего сердца жму вашу руку… Мечтаю оказаться по ту сторону каната… Закрываю глаза и представляю наш грот…». А что вы еще себе представляете, когда закрываете глаза?

БИСМАРК (кричит). Заткнись! Хам! Не смей ее допрашивать! Вон отсюда! Вон! (В бешенстве выталкивает Автора со сцены)

Стремительно входит ОРЛОВ.

ОРЛОВ (радостно, возбужденно). Дорогая Кэтти, мон амур! Пишу тебе из России. По Высочайшему повелению, моя записка «Об отмене телесных наказаний в России и Царстве Польском» рассматривалась в Государственном Совете. Во время обсуждения министр юстиции граф Панин и митрополит Филарет выступили против. Филарет высказал мнение о допустимости телесных наказаний в христианском обществе и отверг необходимость их отмены. Однако 17 апреля, в свой день рождения, Александр II подписал указ, согласно которому от телесных наказаний теперь полностью освобождены женщины, церковнослужители и их дети, духовные лица нехристианских исповеданий, учителя… (Обняв Кэтти, уводит ее за кулисы, говоря на ходу)