Жезл силы - стр. 10
– На территории Сестринского Хряща нас поймают, бродяга!
– Инде ускользнем! – хорохорился Щипач. – А ты изведешь метку.
– Останется шрам…
– Шрам лучше, чем клеймо! – горбун мялся, не решаясь сказать. – Ты дважды спас меня, родное сердце!
– Чести ради, Щипач, чести ради…
– Как ты гораздо делаешь, бродяга?!
– Ты о чем?
– Мозглы. Они чуяли тебя, но ты рубил поганцев топором!
– Мне повезло… – вежливо улыбнулся Борщ.
– Брешешь, бродяга! Шибкая сила в воле мозглов! – в золотых глазах угадывался суеверный страх.
Следовало успокоить мнительного друга. А то впрямь примет его за нелюдя. – решил Борщ.
– Меня укусил Брыль за бедро! – он ласково потрепал проводника по загривку. – Вероятно, боль помогла.
– Мука не в жилу! – упрямо твердил Щипач. – Коли мозгл высасывает кровь – мука лихая, молви нет! Стоишь словно чуня оглушенный!
В словах этерийца угадывалась железная логика. Зубы у мозглов маленькие, слабые. Не зубы, и острые пластины, будто у хищной рыбы. Убить стрелой или мечом чудовище непросто – губчатое пористое тело змея зарастает на глазах. Помогает заговоренное оружие, наконечники стрел или клинки выливают в форму ведьмы из Семиозерья, слепые старухи, обитающие за Семи Холмами в Драконьей роще. Такое оружие высоко ценится, служит недолго. Воздух разъедает сталь как ржа. В прежние времена служители люда носили заговоренные доспехи под рубахами. В бою такое оружие помеха. Клинок чернеет, топор становится неповоротливым, тяжелым. Проще разрубить надвое череп, и обездвижить мозгла, после чего вырвать сердце. Ратмир вспомнил случай из раннего детства. Охотники приволокли в Городище мозгла, утыканного словно еж стрелами. Одна угодила в глаз, на землю вытекло желе, небесного цвета. Мозгл не умирал, дюжина парных присосок расположенных вдоль его желтого, в оранжевых бородавках туловища выпускали загнутые когти. Он лежал на площади, серый, пористый, словно выпотрошенные останки протухшей рыбины, опутанный жгутами. Подошел старейшина Идар, воевода из Сунгиря. Он был высокий, жилистый и веселый как демон. На месте левого глаза зияла черная воронка, на бровь и загорелую скулу выползали кривые белые шрамы. Когда Идар смеялся, он широко открывал рот, и закидывал назад голову, будто намереваясь заглотить добычу. Лучшие девицы Сестринского Хряща мечтали стать женой старейшины. Спустя две седмицы ему сломает медведь хребет, а в то время, еще живой, и полный сил мужчина бесцеремонно вставил в пасть мозгла кинжал, как распорку, засунул в глотку руку по локоть, и вырвал наружу сердце чудовища. Круглый черный желвак размером в два кулака, пронизанный сетью трубчатых артерий с запекшейся по краям темной кровью. Мозгл издал протяжный стон, и умер. Длинные руки с пальцами присосками свисали вдоль тела, распахнутый в немом крике рот в две трети головы монстра. Идар отмахнул кинжалом кусок кровоточащего трофея, поманил Ратмира пальцем.
– Волишь стать избранным героем, волчонок?!
Лицо старейшины сохраняло суровое выражение, но голубые глаза смеялись.
– Вельми хочу, родное сердце! – закричал мальчик.
– Придет час, одолеешь мозгла! – Идар поднес на острие ножа зловонную мякоть к лицу ребенка. Зеленая сукровица выступила на куске мяса. Разрезанный на части орган продолжал конвульсивно сжиматься.