Жестянка - стр. 30
Левашов говорил с какой-то особой ностальгией, и мне невольно подумалось: а не учился ли он сам в знаменитой Бауманке? Может, даже преподавал.
– А-а… Это хорошо, будет ещё один мастер.
– Не сомневаюсь.
Это нормальная практика, свой любимый ученик есть в звене плотников, например, как и у рыбаков имеется толковый стажёр. Мы с Ириной сами подбираем новых спасателей. Перспективных девчат разбирают медики, пищеблок и аграрии.
– Тебе какой? Если из кордуры, то сделаем быстро. Прошьём, где надо, проклепаем. А вот если желаешь из дублёной кожи, то придётся ждать. Нет подходящего материала. Вы же с охоты только самок-косуль притаскиваете, а у них кожа слишком нежная. Быки где, товарищ Рубин?
– Дык… Быки… Видел бы ты этих быков. У самочек-то мясо понежней, таков заказ пищеблока, они и дроф требуют помоложе, – улыбнулся я. – Но и твоё пожелание будет учтено.
– Так из чего?
– Из кордуры вполне пойдёт, – махнул я рукой.
Камиль немного отодвинулся от стола к стене из жердей и подтянул к себе висящий на гвозде кисет с табаком. Я поспешил вытащить свою пачку сигарет и протянул её мастеру. Он вытащил одну и, чуть помяв её своими узловатыми пальцами, не спеша понюхал и осторожно, чтобы не сломать, вернул на место.
– Нет, самосад лучше.
Выпустив дым из трубки в щель между жердями, он долго смотрел сквозь неё на внутреннюю территорию Пятисотки и, не дожидаясь моих пожеланий, заговорил:
– Сделаем с универсальным подвесом, чтобы и на поясной ремень можно было посадить, и на разгрузке пристроить при необходимости… – он взял короткую паузу, что-то прикидывая в уме, после чего добавил: – Нет, клипса, пожалуй, будет лишней.
– Какая клипса?
– Специальный подпружиненный зажим, металлический или пластиковый, скрепляющий два автоматных магазина без переворота одного вниз патронами. Вместо традиционной синей изоленты. Думаю, для удлиненных магазинов такая спарка окажется громоздкой и тяжеловатой. Впрочем, когда-нибудь можно и опробовать, но это не скоро, извини.
– Да и без клипсы будет зашибись, – горячо уверил я мастера. – И так нагрузил тебя нежданчиками. Никита, говоришь? Помнится, был у тебя ещё один толковый ученик, да сбежал в Передел.
– Есть в моём архиве такой педагогический прокол, не углядел, – с неудовольствием вспомнил Левша. – Но тот пацапёнок шибко бизнесом болел, всё мечтал о своём деле, о чувстве хозяина. Нет, думаю, Никита не сбежит.
– Ну, дай-то бог, – пожелал я удачи мастеру.
– Он парень творческий, азартный, жадный до изобретательства, из бессребреников, – заключил он уверенно.
Такими кадрами надо дорожить. Особенно молодыми.
Пятисотка предлагает остаться в общине далеко не всем выжившим. Здесь нужны люди, безоговорочно принимающие правила нашего военного коммунизма, деятельные, инициативные, в то же время неконфликтные.
Отбор идёт тщательный. И только избранным делается предложение. И как же бывает обидно, когда казалось бы внимательно отобранные и подготовленные новички предпочитают уйти в вольницу Передела с его рыночными обычаями, свободой от ответственности за других и возможностью жить только для себя. Там есть товарно-денежные отношения, зачатки демократии и право выбора образа жизни. Хочешь – бичуй, хочешь – надрывайся хоть на дюжине бизнес-планов. Вот только настоящих богачей что-то не видно.