Жестокое милосердие - стр. 7
– Откуда вы это знаете?
Она улыбается:
– А еще мне известно, что ты способна вынести немилосердные побои и выздороветь за считаные дни. Возможно, тебе также снятся сны, предвещающие смерть?
– Нет. – Очень жаль разочаровывать ее, но я отрицательно качаю головой. – Я только иногда… могу сказать, что кто-то собирается помереть.
Она слегка наклоняет голову к плечу:
– Так-так, продолжай…
Я разглядываю вино в бокале.
– Временами я вижу, как такие люди… тускнеют, что ли… Будто свечка, меркнущая в фонаре. А еще я один раз видела метку. У нашего кузнеца на лбу проступило черное пятно в форме подковы. Через три дня он отдал Богу душу.
Она наклоняется ко мне, в глазах пристальное внимание.
– Что с ним случилось?
– Ковал лошадь, та взбрыкнула и попала ему копытом прямо в лоб.
– Вот как. – На ее лице возникает довольная улыбка. – Я смотрю, Мортейн наградил тебя могущественными дарами!
Она снова берет перо и что-то пишет на своем пергаменте. Я чувствую, как на лбу выступает испарина, и глотаю еще вина для поддержания сил. Нелегкое это дело, оказывается, – разглашать давно хранимые тайны…
– Что ж, – говорит настоятельница, вновь поднимая глаза, – ты неплохо оснащена для нашего служения.
– А в чем оно заключается?
– Мы убиваем людей, – произносит монахиня, и в тишине комнаты каждое слово падает, как увесистый камень.
От потрясения у меня немеет все тело. Бокал выскальзывает из руки. Я слышу, как бьется хрусталь…
Настоятельница не обращает на эту утрату никакого внимания.
– Конечно, многие умирают и без нашей помощи, – говорит она. – Тем не менее находятся и такие, кто вполне заслужил смерть, но еще не обрел средства к ее достижению. Им-то, по воле Мортейна, мы и помогаем завершить путь.
– Но неужели Он нуждается в помощи?..
Глаза моей собеседницы вспыхивают гневом, и я впервые ощущаю в ней сталь, о которой прежде лишь смутно догадывалась.
– Да кто ты такая, чтобы судить, в чем нуждается Бог Смерти, а в чем не нуждается? Мортейн – древний Бог, отнюдь не желающий исчезать из этого мира и погружаться в забвение. Потому-то Ему и угодно вмешиваться в людские дела!.. – Какое-то время она продолжает сверлить меня взглядом, потом гневное напряжение оставляет ее – точно волна, отбегающая назад в море. – Что вообще тебе известно о прежних богах? – спрашивает монахиня.
Я отвечаю:
– Только то, что когда-то в Бретани поклонялись девяти древним богам, которых мы теперь называем святыми. Cледует время от времени приносить им жертвы и обращаться с молитвами, не то они могут оскорбиться и поразить нас гневом!
Настоятельница откидывается в кресле.
– Почти правильно, – говорит она. – Но это не вся правда. Старые боги не имеют отношения ни к людскому роду, ни к Господу, они… они – нечто посередине. Они были первыми жителями нашей страны, посланные Господом в мир, который Он только что создал.
В начале времен связь между людьми и богами была, скажем так, сложной, поскольку боги обращались с нами примерно так же, как мы – с домашним скотом. Однако довольно скоро мы научились чтить их молитвами и подношениями, и тогда воцарилась гармония. Даже ранняя Церковь, прибыв сюда, оставила нам прежнее поклонение, удовольствовавшись лишь тем, чтобы богов переименовали в святых… Однако в последнее время положение дел стало меняться. Франция одно за другим поглощает более слабые королевства и герцогства, чтобы обратить себе на службу всю их мощь. И точно так же нынешний папа старается истребить прежнее поклонение, дабы все молитвы и жертвы доставались лишь его собственной Церкви.