Жестокое милосердие - стр. 34
Она приподнимает бровь:
– В самом деле?
– Да. К примеру, некомпетентность некоторых ваших послушниц.
Он выделяет голосом: «некоторых послушниц». Право же, зря.
– Вот уже дважды она, – он тычет пальцем в моем направлении, – встревала в мою работу! Почему монастырь раз за разом отряжает подсылов, которые уничтожают мои самые ценные источники сведений?
– Дважды? – уточняю я.
Сколь помню, до сих пор я видела его лишь один раз.
– Забыла таверну?! – И, встретив мой непонимающий взгляд, он ссутуливает плечи и расплывается в похабной улыбочке: – Как закончишь там, возвращайся к Эрве, лады?..
Тот самый увалень из таверны! Я невольно сжимаю кулаки.
В это время заговаривает настоятельница, и ее холодный голос заставляет Дюваля отвернуться от меня.
– Когда речь идет об исполнении воли Мортейна, монастырь действует самостоятельно и в одиночку. Может, мы должны предварительно спрашивать твоего позволения?
Судя по ее тону, лучше бы ему с подобными требованиями не выступать.
Он складывает на груди руки:
– Я лишь предлагаю, чтобы вы для начала хоть чуть-чуть думали и только потом действовали. Вот уже два раза вы добираетесь до очень важных людей прежде меня. Вы с вашим святым стремитесь покарать негодяев, а мне сведения нужны! Сведения, которые помогли бы нашей стране выкарабкаться из той задницы, в которой она оказалась!
– Стало быть, ты разыскивал их с намерением допросить.
Ничто в голосе аббатисы не дает возможности заподозрить, что она жалеет о нарушенных планах Дюваля.
Тот мрачно кивает:
– Я уверен, что при соответствующем… обращении они вывели бы нас на главного кукловода, у которого все нити в руках.
Крунар выпрямляется в своем кресле, внезапно насторожившись:
– Но ведь во главе всего, уж верно, стоит французская регентша?
– Не исключено, – уклончиво отвечает Дюваль. – Однако она действует через кого-то при нашем дворе, и я намерен выяснить, через кого именно!
Крунар делает приглашающий жест:
– Не поделитесь вашими подозрениями?
– Не сейчас, – негромко отвечает Дюваль.
Тем не менее его отказ потрясает.
Крунар первым приходит в себя:
– Полагаю, вы не подразумеваете, что нам нельзя доверять?
– Ни в коем случае. Просто было бы крайне неразумно болтать о каких-либо подозрениях, не имея основательных улик. К сожалению, – тут Дюваль бросает на меня очередной убийственный взгляд, – кое-кто упорно убивает всех, кто мог бы их дать!
Аббатиса задумчиво поджимает губы, складывая руки так, что рукава соединяются на груди.
– И каким образом, по-твоему, мы могли бы это исправить? Вероятно, мы должны советоваться с тобой всякий раз, когда святой призывает нас к действию?
Дюваль проводит ладонью по волосам и поворачивается к окну:
– В этом нет необходимости. Однако мы должны изобрести какой-то способ согласовать наши усилия. Покамест из-за действий вашей послушницы важные сведения так и не дошли до ушей герцогини…
Я выпрямляюсь, как от пощечины, и вполголоса произношу:
– Возможно.
Он удивленно оглядывается:
– Не понял?
Я готова радостно склониться перед моим Богом и перед моей настоятельницей, но будь я проклята, если с готовностью уступлю этому человеку! Я вскидываю голову и смотрю ему прямо в глаза:
– Я сказала: «возможно». Почем знать, может, они ничего такого важного и не сказали бы!
Он подходит ко мне и останавливается так близко, что я вынуждена задрать голову. А он еще и упирается руками в подлокотники, пригвождая меня таким образом к сиденью.