Жестокий роман. После - стр. 3

Замолкает. Ее глаза наполняются слезами. Она зажмуривается, чуть запрокидывает голову назад. Даже на расстоянии могу разглядеть нервно бьющуюся вену между ключицами. Я накрывал эту вену ртом каждый раз, когда натягивал эту гребаную суку на свой член.

– Он больной человек, – выдает она сквозь сдавленный всхлип. – Убийца. Я видела, как он стрелял в мистера Андерсона. Легко. Раз – и все. Будто это вообще ничего не значит. Он совсем не раскаивался.

Я сжимаю прутья решетки. А хотел бы сжать ее горло.

– Бешеный зверь, – шумно втягивает воздух, от чего грудь тяжело вздымается и пуговицы на ее блузке натягиваются. – Он должен сидеть в тюрьме.

Сука. Сука. Сука.

Я блять поверить не мог, что это реально. Когда меня взяли под стражу, она рыдала, обещала быть со мной до конца. А потом сдала по всем гребаным фронтам.

Моя женщина. Моя Царица.

Я наблюдал за ней в зале суда. Молчал. Просто смотрел и скалился. Ярость внутри подавлял как мог. Выжидал.

Когда ее мимо вели – резко вперед подался. Рука как молот между прутьями решетки прошла. Жаль, не дотянулся. Даже пальцами по волосам ее не прошелся. Но я знал шансов мало, просто не удержался.

Она задрожала. Отшатнулась.

Потом охранники ее закрыли собой, увели прочь. Я тогда так и ничего ей не сказал. Просто глазами пообещал. Найду. Где угодно найду чертову сучку.

Я до тебя доберусь.

И вот я здесь.

Пожизненный срок. Я вообще никогда не должен был выйти. Но повезло, обстоятельства удачно сложились.

– Мама… мамочка…

Ее дочка опять здесь. И не одна.

Вика видит меня и застывает на месте. Глаза огромные. Губы дрожат. Лицо белее снега. По ходу сюрприз заценила. Содрогается вся. Струной натягивается.

– Ну здравствуй, Царица, – усмехаюсь я.

Три года прошло, а она совсем не изменилась. Хотя нет. Круче стала. Мои пальцы печет от желания заценить каждый изгиб. Ее грудь тяжело вздымается. Так и манит накрыть ладонью. А потом ниже скользнуть. По талии, по бедрам. Каждую гребаную линию обвести. Оставить печать везде. Содрать с нее все эти тряпки. Ощутить ее голую кожу. Аж челюсти ноют. Во рту слюна копится. Будто дикий зверь на чертову ведьму делаю стойку. В момент.

Хочу ее. Всегда хотел. И сейчас тоже ни хрена не поменялось. Плевать, что было. Ничего мне теперь не важно.

Моя она. Моя! Просто еще сама не поняла.

Я и раньше на ней залипал. Сейчас вообще ведет. Я точно под самой забористой наркотой. Под безумной дозой алкоголя. Взглядом ее лапаю.

Сам не представляю, как еще держусь. И зачем? Тут не надо аппетит нагуливать. Проклятая девка зажигает с одного взгляда. Так у нас давно повелось, с первой встречи.

Я только раз на нее глянул и увяз. Залип крепко. Сам не заметил, как жизнь стала вращаться вокруг этой стервы.

И правда – чего я жду?

Так забавно наблюдать, как она прячет от меня детей. Забирает сына, говорит той светловолосой девчонке, чтобы отвела пацана в дом. Как будто я могу навредить мелкоте.

Мы остаемся наедине.

– Забудь обо мне, – выпаливает она. – Я больше не твоя игрушка.

Блять. Слишком много болтает.

Хватаю ее, притягиваю вплотную к себе. Пусть поймет, пусть прочувствует насколько она “не моя”.

– Повторишь это, когда я тебя возьму.

Содрогается вся. Вырывается.

– Я лучше сдохну!

– Сдохнешь, – ухмыляюсь. – И не раз. Ты будешь подыхать подо мной каждую ночь. Будешь орать. Дрожать. Умолять, чтобы взял опять.