Жестокие романтики против Кровавых гегемонов - стр. 16
А более ушлый и коварный Лейба Бронштейн-Троцкий, понимая желание красноармейцев мирной жизни, умудрился это использовать в своей «зажигалке» и орал: «…Сейчас, как и в первый день войны, мы хотим мира… Красные войска, вперед! Герои, на Варшаву!».
А в это время И. Уншлихт под девизом – «и мир нам только снится» тихим доверчивым голосом инструктировал военных комиссаров: «Поднимая боевой дух, обучая и просвещая подчиненные вам части Красной армии, вы должны помнить, что захват Варшавы не является нашей конечной целью, а лишь только исходным пунктом на пути к действительно великой цели – европейской революции, революции всемирной».
Но многие красноармейцы и командиры среднего звена, глядя на польскую кампанию, стали тягостно прозревать, понимать, что Октябрьская революция совершалась не ради улучшения жизни «масс», не для создания общества благополучия, а совершалась ради мирового господства точно не русского или татарского народов, и была фрагментом к этой глобальной цели. Поэтому и не зажегся знаменитый русский боевой дух, потому что понимали – обманывают, используют, воюем не за своё, а за чужое.
Вероятнее всего, и «странное» поведение Сталина во время этой кампании – странные нестыковки, «непонимания», не скоординированные действия его Красных армий с юга с армиями Тухачевского и Бронштейна и даже не желание помочь, поддержать объясняется с этой стороны, этим пониманием, этим внутренним тягостным диссонансом, стратегическим несогласием и молчаливым внутренним протестом.
Впрочем, лидеры коммунистов особо и не скрывали истинные цели, хотя и старались эту идею прикрасить «аппетитным» соусом для масс, и тот же Тухачевский через пару лет в своей книге это объяснял: «…Если бы не наши стратегические ошибки, не наш… проигрыш, то, быть может, польская кампания явилась бы связующим звеном между революцией Октябрьской и революцией западноевропейской».
Кстати, бездарность и ошибки Тухачевского не объясняют полностью поражение коммунистов, это только половина поражения. А половина заслуги в этом поражении – это активная разъяснительная работа польской интеллектуальной элиты среди своих масс. Если польский генерал Розвадовский в своих речах перед солдатами и ополченцами делал упор на патриотизм и предыдущую утрату поляками суверенитета:
«…Либо мы разобьём большевистских дикарей и тем самым обезвредим советский заговор против независимости нашего Отечества и существования нашего Народа, либо всех нас без исключения ожидает новое ярмо и тяжелое рабство», то связанные с Ватиканом польские священники понимали больше и пытались объяснить всю глубину правды:
«…Большевизм и вправду идет на завоевание мира. Раса, которая управляет ими, уже завоевала мир, используя золото и банки, а сегодня, подгоняемая текущим в её жилах извечным стремлением к империалистическим захватам, стремится надеть на шею всех народов ярмо своего правления… Мы не боремся с народом России, но сражаемся с теми, кто попрал Россию, высосав её кровь и её душу, стремясь к новым захватам» (из исследования сотрудника Эрмитажа Ю. Кантор).
Вот таких объяснений русским пролетариям, солдатам и крестьянам не хватало до 1917 года и в 1917 году. Поэтому в сравнении с 1917 годом в России – в Польше в 1920 году, несмотря на мощнейшую агитацию среди польских масс большевистских агитаторов, польских и немецких коммунистов: «Землю польским крестьянам, заводы – польским рабочим!», плюс – свобода, братство, равенство и коммунизм, несмотря на созданное уже большевистское польское правительство, «защищающее» рабочих и крестьян – в польскую Красную армию, к огромному разочарованию Центрожида, с огромным потугами за несколько месяцев собрали всего около 1000 польских придурков и выродков, а в России легко одурманили, оболванили несколько миллионов… Кстати, в Венгрии и Румынии, как и в Польше, правильный ликбез элитой своих «масс» дал в конце концов такой же хороший защитный эффект, а наша промасоненная интеллигенция очень стыдилась поднять «еврейский вопрос» и усердно третировала тех редких храбрецов, которые это пытались сделать.