Жестокие игры в любовь - стр. 23
Поговорить надо. Только что ей сказать? Не смей меня обижать? Это глупо и смешно. Пригрозить? Но нечем…
Мика с досадой выругалась шёпотом. Ну вот как так? С этим Колесниковым они даже нормально ни разу не разговаривали, а ей уже досталось. Кожа на голове горела так, что притронуться больно. Вечером вон расчёсывалась и плакала…
***
На следующий день Мика подошла к Рогозиной прямо в классе, перед первым уроком, и сказала вслух при всех:
– Твою вчерашнюю истерику я спишу на нервный срыв. Буду считать, что ты была расстроена и вышла из себя. И пока ничего предпринимать не буду. Но если такое повторится – значит, у тебя психоз. И значит, с этим надо что-то срочно делать.
– Ты что несёшь? – тихо зашипела на неё Соня. Покосилась на одноклассников, явно испытывая неловкость.
А те стихли, прислушиваясь к их разговору. Лёша даже подошёл поближе, готовый вмешаться если вдруг что. Жаль вот только – Колесникова не было. Из-за него же вся эта ситуация, а он как будто не при делах.
– Тише, Соня, успокойся, – произнесла Мика тоном психотерапевта, пытающегося угомонить буйного пациента. Та лишь недоумённо вытаращилась на неё круглыми глазами. – Возьми себя в руки, если можешь. Ты пойми, немотивированная и неконтролируемая агрессия – это очень опасно и для окружающих, и для тебя. Это надо лечить в обязательном порядке. Если что, я готова тебе помочь. Ты же знаешь, моя бабушка – медик, у неё есть связи…
– Сама ты чокнутая! – прикрикнула Соня. – Чего привязалась? Отвали от меня!
Сначала никто не понимал, что происходит и что Мика Рогозину попросту троллит. Ну а потом забаву подхватили. Жоржик на каждой перемене крутился возле Сони, кривлялся, строил рожи, а когда та его прогоняла, повторял известную фразу: «И тебя вылечат, и меня вылечат». А весь класс взрывался дружным хохотом.
Такого поворота Мика уже не хотела и не ожидала, но зато Рогозина больше к ней не цеплялась.
А вечером того же дня к ним домой неожиданно заявился Колесников. Вызвал её в подъезд поговорить.
– Подожди там, я сейчас, – растерялась Мика.
Как только за ним закрылась дверь, она торопливо кинулась к зеркалу. Придирчиво себя осмотрела – осталась недовольна. Почему вот он пришёл, когда она решила помыть дома полы и теперь выглядела, как крестьянка после трудодня? Она наспех прибрала разметавшиеся кудри. Тронула губы розовой помадой. На старую растянутую футболку накинула приличную кофту.
Бабуля, глядя на её метания, лишь многозначительно усмехнулась. Плевать! Что она понимает?
Привалившись плечом к стене, Колесников стоял на площадке, пролётом ниже, у окна. С тоской и брезгливостью следил за трепыханием мухи, попавшей в раму между двух пыльных стёкол. Но когда к нему спустилась Мика, он тотчас оживился, вынул руки из карманов, оглядел её так, словно ощупал. Даже в жар кинуло. Но потом вдруг сказал то, чего Мика от него не ожидала услышать.
– А ты умеешь кусаться, – криво улыбнулся он, глядя ей в глаза.
– Ты… ты о чём? – растерялась Мика.
– Травлю бедной девочке устроила, – добавил он насмешливо.
– Ах ты про Соню…
Он кивнул, продолжая улыбаться. Только в его улыбке ей виделось самодовольство. Уж не решил ли он, что они из-за него воюют? И хотя, по сути, так оно и получилось, в Мике моментально закипело раздражение.