Жестокие игры. Рич Парамаунт - стр. 8
И это не могло не радовать, ведь я чувствовала себя в относительной безопасности.
Однако, перед сном я все равно заперла дверь на замок. Мало ли, что творится в этом особняке. Тишина порой хранит больше ужасов и монстров, чем громогласное пиршество.
Среди ночи мне начали сниться кошмары. Удавка на шее, ноги в застывшей смоле. И я камнем падаю в пропасть под смех гиен.
Вскакиваю на кровати в холодном поту. В комнате темно и спокойно. Смотрю на часы — три ночи. Чертовщина какая-то. Духота лишает возможности мыслить здраво, и я спрыгиваю босыми ногами на пол. Тру глаза кулаками, пока они не привыкают к сумраку. Подхожу к окну и распахиваю его настежь.
Вздрагиваю и обнимаю плечи руками, когда слышу мистические звуки барабана. Они повторяются в одном пугающем ритме. Перегибаюсь через подоконник со второго этажа и всматриваюсь вдаль. Поля для гольфа подсвечиваются солнечными фонарями. Автоматический полив веером рассыпает серебристые капли на траву. Ничего подозрительного.
Мое внимание привлекает приглушенный свет в дальнем домике для охраны. Днем я рассматривала лужайку из этого же окна. Мне показалось, что никто не пользуется этим строением. Оно осиротело стоит на краю дальнего поля. Идти до него минут пятнадцать. Охранники расположились в домике у самых ворот. Несколько минут сомневаюсь: идти в разведку или нет. Сон как рукой сняло. Во мне бурлит природный интерес. Стоит знать, что творится в доме мистера Штраймана, чтоб быть готовой ко всему.
Накидываю хлопковое худи на плечи, беру в руки кеды и тихонько отворяю замок на двери. В доме по-прежнему царит удручающая тишина. И если для ночи это нормально, то как я выживу в этом унылом склепе днем, пусть и с роскошной обстановкой. Спускаюсь по лестнице и пробегаю мимо спящего охранника. Вахту он несет безответственно. Сполз на кресле и уронил телефон.
Вспоминаю о собаках, когда отворяю входную дверь. В страхе оглядываюсь по сторонам. Замечаю, что все доберманы закрыты в вольере и спят беспробудным сном, будто кто-то заблаговременно усыпил животных. Все выглядит очень подозрительно. Уже реально думаю растолкать охранника. Что, если в дом мистера Штраймана наведались бесстрашные воры и устроили пирушку в заброшенном домике?!
Звук барабанов манит магнитом. Решаю сначала самой все проштудировать, а в случае чего бежать за подмогой и поднять крик. В горле пересыхает от волнения. Я выхожу на влажный газон. Мои кеды в руке, но я решаю шагать босиком. Чертовски приятно ощущать сочную молодую зелень под уставшими ступнями. Да и когда мне еще выпадет возможность истоптать царский газон Герольда. Если б он увидел, то точно гнал бы меня сраной метлой обратно к маме на ранчо.
От удовольствия и запаха влажной травы щекочет носик. Одной рукой прижимаю кеды к груди, второй то и дело утираю капли воды от автополива с лица. Как ни пытаюсь уклониться и идти по дальней траектории, меня все равно обрызгивает. На улице летний зной, поэтому оказаться мокрой не критично. Чем ближе я подхожу к домику, тем тревожнее становится в душе. В окнах, завешенных серыми шторами, замечаю мелькающие силуэты женщин и мужчин. Там есть люди!
Ребра сжимает тисками от догадки. Оглядываюсь на замок Штраймана. Он ужасен. Сводчатая крыша тонет шпилями в сумраке ночного неба. Горгульи, как ночные мыши-мутанты, подсвечиваются синими фонарями. От того их каменные морды оживают и леденят страхом выпуклых глаз и массивных крыльев. Кажется, что они вот-вот спрыгнут вниз и полетят искать и терзать глупую жертву, коей являюсь я. Вообще, посредине поля я — идеальная мишень для нечисти. Помню из небылиц и сказок, что три часа ночи — это самый разгул дьявольских монстров. Пальцы судорожно сжимают кеды, и я их безжалостно приминаю к груди, забыв о грязных подошвах.