Жестокие игры I - стр. 34
***
Ненакрашенная, в шортах и футболке, босая, с кое-как собранными в хвост волосами, Алинка выглядела беззащитной и трогательной. Налет высокомерной суки слез с нее как старая кожа, обнажая совершенно другое лицо. Она обнимала… того самого пухлощекого пупса, которого должны были доставить Маринке! Я схватился за лоб, представив, что будет, когда пигалица получит то, что я заказывал для Алинки.
Это провал, Штирлиц!
Верхова прижималась губами к чепчику куклы и смотрела куда-то перед собой, немного покачиваясь из стороны в сторону.
– Алин… – позвал ее, потому что она никак не отреагировала на мое появление.
А чтобы попасть сюда, мне пришлось снова поднапрячь дока Юрьича, потому что папаша-Верхов категорически запретил дочурке какие-либо контакты с внешним миром. Хорошо, что охрана у двери в комплект его оградительных мер не входила, хотя я подозревал, что это просто владелец клиники наплевал на мандаты и фэйс магната и отказал ему в этой сомнительной роскоши. Мой подарок тоже Алинке доставили после того, как курьер позвонил и сказал, что посылку не принимают, а она ж оплачена. Док подсуетился – кукла вручена.
Только посылал я ее Маринке с толстым намеком, но, чувствую, попал к ней только толстый намек…
Когда дед Фрейд говорил свое знаменитое «Все член», он явно имел в виду меня.
– Виталя! – вскинулась старшекурсница. – Как тебя пропустили? – и такое предвкушение в глазах, что папаша смилостивился, аж жалко ее стало.
Но я старый солдат и не знаю слов любви.
– Незаконно и инкогнито, – развеял я прах ее надежды по ветру ее горького вздоха. – Как ты?
Шаблонов для этой встречи я заготовил много. Первый ушел. Вторым я готовился сразить наповал уже вот-вот.
– Спасибо, хреново, – буркнула она.
К такому меня жизнь не готовила. У меня по списку вопрос «Как тут кормят, может, принести тебе что-нибудь?» в ответ на ее «Спасибо, хорошо». А она должна ответить «Нет, не нужно». А я ей: «Ну ладно, но если что – я всегда готов!», а она мне…
– Че приперся?
Вот где неприкрытая правда и четко по делу! А то губки бантиком, сиськи пистолетиком… К черту шаблоны.
– Тише, детка! – выдал… с эхом. И в груди словно разлилось расплавленное железо – черт, неужели снова?!.
Сердце бросилось в галоп и скакало бешеной лошадью так, будто ребра стояли на его пути препятствиями одно выше другого.
– А ты как сюда попал?! – раскатился по шкуре озноб от злого голоса Верхова.
Ноги ослабли, пот прошиб кожу на лбу и висках, я глазами поискал, куда сесть, и рухнул на стул, словно у меня выдернули ноги. Чувство, будто мою голову вытащили из-под топора палача в последнее мгновение, а он ударил вхолостую, едва не отрубив ухо.
И только теперь по фыркнувшей и тут же вернувшей себе надменный вид Алинке я понял, что вопрос был адресован не мне, а ее папаше. Высокие отношения бывшего братка с дочерью.
– Ты меня слышишь, щенок?! – взревел оставленный без ответа магнат.
Я б его даже обнял за то, что он так орет, но слабость еще не прикрутилась до отметки «могу стоять», потому выдал жалкое:
– Аф.
Верхова рассмеялась внезапно и так громко и весело, что я заразился ее весельем. Отпустило сердце, я сидел и хихикал, как конченый придурок, а смех набирал обороты с каждым звуком, пока мы уже вдвоем не заливались с Алинкой неуправляемым безудержным хохотом. Чувствовал себя идиотом, знал, что сейчас с меня спустят шкуру, но остановиться не мог. Алинка хохотала над моей выходкой или своим отцом – ее дело, меня же просто попустило, после того как нешуточно так приложило мозгом о черепушку. Нервный такой неуправляемый хохот облегчения.