Жестокие духи - стр. 16
Может, его шокировали ее слова, а может, он устал от собственной игры, но Чуну наконец отступил. Она победила, хотя и не чувствовала столь вожделенного триумфа: ее сердце по-прежнему не желало успокаиваться.
– Эгоистично? – Чуну отпустил ее руку.
– Ты под этим словом имеешь в виду, что хочешь владеть человеком. А это довольно эгоистично. – Сомин поблагодарила богов за то, что ее голос прозвучал спокойно и ровно. – Ты любишь то, что есть у девушки, а не ее саму.
На мгновение повисла тишина, а затем Чуну откинул голову назад и громогласно расхохотался.
– О, Ли Сомин, с тобой определенно следует считаться. – Чуну вдруг заговорил старомодно. И что еще хуже, из его уст это прозвучало неплохо. – Стоит ли удивляться, что я с нетерпением жду наших маленьких спаррингов?
– Это не спарринг. Я искренне ненавижу тебя, – отрезала Сомин.
– От ненависти до любви… – Чуну пошевелил бровями.
Что бы Сомин ни собиралась ответить, ее прервал грубый голос, раздавшийся позади.
– Здесь живет Нам Сунбун?
– Больше нет, – обернулась Сомин.
– Где мой бесполезный сын? – спросил мужчина, и Сомин удивленно приподняла бровь.
Она смутно помнила отца Джихуна. Но могла сказать, что годы его не пощадили. Когда-то он был высоким – должно быть, Джихун ростом пошел в отца, – но сгорбился, как будто у него не осталось сил держаться прямо. У него были редеющие седые волосы, рябое лицо и морщины, расходившиеся в разные стороны от прищуренных глаз. Меж его пальцев висела все еще зажженная сигарета, как будто он только что вытащил ее изо рта.
Вот уж с кем Джихуну точно сегодня не стоило видеться.
– Не уверен, о ком вы говорите, господин, – сказал Чуну приятным голосом, но в его глазах стоял лед. Еще никогда Сомин не видела в токкэби столько холодности.
– А кем еще может быть мой сын, по-твоему? Только неблагодарным бездельником, которому за пятнадцать лет ни разу не пришло в голову родного отца навестить.
Все. Больше Сомин не могла держать язык за зубами.
– Возможно, он бы и навестил, если бы знал, где вы живете.
– Мы знакомы? – протянул господин Ан, пристально глядя на нее.
– Я подруга Джихуна, и, в отличие от вас, я последние пятнадцать лет присутствовала в его жизни.
– Ах ты дерзкая соплячка, – процедил господин Ан, стиснув пожелтевшие зубы.
Сомин двинулась вперед, но Чуну остановил ее. Он не пытался ее удержать, но его жест заставил ее замяться, одуматься. Впервые в жизни Сомин была благодарна Чуну за то, что он рядом, иначе она не знала, что бы сказала – или сделала – отцу Джихуна.
– Ну, учитывая, что мы встречаемся в первый раз, полагаю, нужно сперва представиться. – Чуну протянул руку. – Я Чуну, а вы?..
Господин Ан проигнорировал его и, повернувшись, крикнул:
– Ан Джихун! Выходи поздороваться с отцом, неблагодарный мальчишка!
Дверь открылась, и наружу вышел Джихун. На лице у него застыло пустое и холодное выражение. Вот только Сомин достаточно хорошо его знала, чтобы заметить, как у него дергается щека. Миён тоже вышла, и взгляд у нее был жестким, как будто она готовилась к драке.
– Что ты здесь делаешь? – тихо и отрывисто спросил Джихун.
– Несколько месяцев назад ко мне заявился частный сыщик, начал что-то вынюхивать. Сказал, что его нанял какой-то важный полицейский из Сеула, чтобы найти меня. Сказал, что это связано с моим сыном. Поэтому я подумал, что самое время проверить, как у тебя дела. – Отец Джихуна затянулся сигаретой и выпустил ленивые клубы дыма.