Жертвы веселой вдовушки - стр. 27
– И вы отказались?
– Нет. Но и работать я на нее теперь в четыре раза реже стану! Что я была должна, то уже отработала. Дальше Луиза пусть сама свой быт обихаживает.
И баба Клава сердито насупилась. Она была обижена на Луизу за то, что та урезала ей жалованье так заметно. И поэтому подругам она ответила резко:
– Ну а насчет того, где Луизу найти, этого я не знаю. Она мне отчет в своих делах не давала. Кто я ей такая? Не подруга, простая поломойка. Ей даже разговаривать со мной и то зазорно было. Она мне только пальцем тыкала, мол, то сделай и это. А вот Саша – тот совсем другой был. Добрый, щедрый, а уж веселый какой! Зря он с выбором поспешил. Огляделся бы по сторонам, может, более подходящую женщину себе бы нашел!
Похоже, не одну Аннушку одолевали мечты о счастливом замужестве. Даже развалина баба Клава, и та приметила себе жениха. Жаль только, что жених ушел к более молодой, подвижной и эффектной женщине. Пусть Луиза и не умела стряпать обед и не любила мыть полы или стирать, но зато она иным образом доставляла удовольствие своему мужу. И, как подозревали подруги, не ему одному.
– Соседки намекали, что у Луизы любовник имеется.
– Не знаю. При мне к ней никакой мужчина не приходил. Но я ведь не каждый день у них бывала, а через день. А после смерти Саши – и того реже.
– Но всегда же заметно, если женщина на свидание собирается. Она и одевается иначе. И красится.
– При мне Луиза ничего такого никогда не делала. Хотя один раз звонил ей мужчина. Да, звонил! Только Луиза его звонку совсем не обрадовалась. И разговаривала с ним… так напряженно. А один раз так и вовсе резко ему ответила: «Я же просила, чтобы ты мне больше никогда не звонил!» Я совсем про тот случай забыла, если бы вы не напомнили, так и все. Совсем у меня с головой плохо стало, все забываю. Вот беда!
Однако в этот момент их разговор с бабой Клавой был прерван. В прихожей раздался шум, а потом мужской хриплый голос произнес:
– Это я, мама. Ты дома?
– Дома я! Гости у меня.
И, понизив голос, баба Клава куда-то засобиралась, объяснив:
– Сын вернулся. Пора мне. Где искать Луизу, я не знаю. Не обессудьте, помочь ничем не могу.
Подруги поняли, что бабе Клаве стало не до них, и направились к дверям. Но в дверях комнаты они столкнулись с высоким худым мужчиной лет тридцати. Вид этого типа мгновенно вызвал в них целую бурю подозрений. У них буквально перехватило дух. Да он же наркоман! Почему подруги так решили? Начать с того, что зрачки у мужчины были неестественно расширены, а одет он был бедно и неряшливо, в темную рубашку и в такие же темные джинсы – измятые и испачканные.
К тому же пахло от него давно не мытым телом, хотя мужчина был чисто выбрит и явно старался произвести хорошее впечатление, даже уступив подругам дорогу. Но получилось у него это так неудачно, что он споткнулся, едва не упав и обдав подруг целым букетом сложных и неприятных запахов. От Степана пахло болезнью, пахло какой-то химией, от него пахло гнилью.
Нет, подруги не ошиблись: сын бабы Клавы был заядлым наркоманом. А где наркотики, там всегда кража, воровство, преступления.
– Степушка, иду я, иду. Покормлю тебя сейчас.
– Я не голодный, мама. У тебя деньги есть?
– Погоди, Степушка, я гостей провожу, потом поговорим.
Подруги вышли за порог, но далеко уходить не стали. Обе приникли ухом к дверям квартиры бабы Клавы, спасибо, что дверь тут была всего одна, поставленная еще при царе Горохе – простая, деревянная дверь, даже без облицовки. Слышно через нее все было великолепно. Бабе Клаве следовало бы это учесть, когда она набросилась на своего сына с упреками: