Жертвы обряда - стр. 41
Мелисса провела носком туфли по моей ширинке. Её глаза блестели, заманивали, требовали. Я коснулся шпильки, поднялся выше, лаская щиколотку, провёл рукой вверх по безупречной гладкой коже, оставил поцелуй на шее.
– Ждал? Признайся, что хочешь.
– Хочу и возьму тебя прямо здесь, дорогая. Разложу на столе. За этим пришла?
Она облизнулась. А я встал между её ног, навис над ней, смотря в фиолетовые блики глаз и трогая белоснежные волнистые пряди. Бесподобна. До жути прекрасна и беспощадна. Как же я любил её! И ненавидел всем сердцем, всей душой! Но при этом хотел до одури и боли в штанах.
– Не будем терять время, дорогая.
Раздвинул её колени и коснулся влажной промежности. Готовая для меня, как и всегда. Она легла на стол, прогибаясь сильнее и позволяя рассматривать себя, бесстыдно предлагая и дразня. Коснулась пальчиками клитора, обвела, нажала, принялась ласкать и будоражить, заводить обоих в эту сладострастную и порочную игру. Лисса вставила средний палец внутрь и застонала, распаляя моё желание, я пожирал её глазами.
Она достала палец, коснулась моих губ. Я втянул в себя ноготь, облизывая и пробуя на вкус свою девочку, слизывая соки. Наклонился и принялся ласкать её ртом, проникая языком внутрь. Лисса схватила меня за волосы, застонала, требуя ещё сильнее, умоляя, подаваясь вперёд и извиваясь. Только в такие минуты мне казалось, что в её глазах – искренность.
Сердце обливалось болью, я так любил её. До слёз, аж противно. Какой из меня демон – одни слова! Готов ради неё на всё, предал братьев, полетел за ней, выбрал её, но счастливым так и не стал. Довольствовался её телом раз в год, встречал иногда на балах и общих сборищах, переживал и безумно скучал. Притом не сомневался, что и она любила, но по-своему: болезненно и отстранённо. Не могла признаться, не могла позволить такую слабость, как любовь, и утешалась редкими соитиями и встречами. Смотрела на меня со злостью и ненавистью. Ненавидела и меня, и себя.
Сорвал с неё платье, впился в губы, целуя, лаская тело, обхватывая груди, наслаждаясь и злясь оттого, что хочется разрыдаться от счастья. Мелисса сделала меня тем, кто я есть – бездушным демоном. Под её дудочку я скакал и делал всё, что ей хотелось, пока не понял: ничего не изменится и по-другому не будет. Я ушёл от неё, бросил, а потом жалел, хотел приползти к её ногам, умолять принять назад, но сдержался. Тогда она пришла сама.
– Скажи, что любишь, Лисса.
– Люблю, демон, люблю! Не останавливайся, прошу, – она разорвала мою рубашку, стащила брюки, прижимаясь и ластясь. В глазах боль и желание, агония. Мы ужасны и прекрасны. Мы сумасшедшие и несчастные. – А ты любишь меня? Скажи!
– Люблю. Безумно люблю.
Только во время секса она позволяла говорить ей эти слова и мне слышать их.
Мелисса встала передо мной на колени, принялась ласкать мою плоть, обхватывая руками и губами, облизывая и втягивая глубже в рот. Я улетел в космос, но глаза не закрыл, наблюдая за её стонами и видя в её глазах страсть и откровенное поклонение, обожание, любовь. Только сейчас, только здесь.
Не выдержал, усадил её на стол и резко вошёл. Накрыл своим телом, целуя губы и двигаясь внутри. Вдалбливаясь в её лоно со страшной силой, неистово желая ближе, глубже, резче. Моя.
– Чёрт, как жёстко! Сильнее, демон! Не останавливайся, – хриплая мольба на пике сладострастия.