Жертвы обряда - стр. 27
– А разве демоны питаются?
– А разве нет? – пропел Астарот и странно улыбнулся. – Демоны питаются страхами, болью, разбитыми иллюзиями, могут обойтись без пищи, как и ангелы. Иначе баланс сил стал бы неравным.
– Чем тогда вампиры отличаются от демонов?
– Демоны не зависят от крови, долгое время оставаться без магического воздействия красной благодатной жидкости для них не проблема. Говорят, такие древние вампиры, как Моретти, способны сдерживать себя довольно долго и вообще побороть жажду. Но подобного не случалось на моей вечности. Демоны могут никогда не пить кровь. Однако кровь – источник постоянной силы. После каждого глотка мы чувствуем себя сильнее. Ангелы подпитываются Небесной Благодатью и силой Небес, проходят обряды, мы же ищем другие способы. Наш источник силы – тьма, у ангелов же божественное благословение.
– Различия только в этом?
– Вампиры – проклятые существа, больше похожие на людей. А демоны – обратная сторона ангела. Ангел – всего лишь раб на службе у Всевышнего. Неприятная закономерность, не правда ли? – в глазах у собеседника показался азартный блеск. – У ангелов нет собственной воли, нет эмоций, нет чувств, в их сердце нет любви, нет сострадания, нет злости. Всё это не принадлежит им, а находится в руках Господа, который управляет своими созданиями, словно кукловод. А те преклоняются перед ним, не в силах выразить протест. Так кто же, по-твоему, демон, а кто ангел? Неужели ангел тот, кто не управляет самостоятельно своими эмоциями? Может, демоны жестоки, коварны и беспощадны, но от них быстрее дождёшься каких-то действий, не прикрытых фальшью: хороших или плохих, но идущих от сердца, а не по велению руки. Считаешь, у тёмных нет сердца? Разве Велиал не доказал обратное? – практически шепча протянул последние слова Астарот. – Аиррэль, любимчик Отца, как и Митраэль, да и все тринадцать избранных. Он не пойдёт против Его воли, даже если придётся распрощаться не только со своей жизнью, но и пожертвовать жизнями многих. Аиррэль – эгоист до мозга костей, но в то же время преданный пёс, жестокий мальчишка. Вид архангела приводит в страх половину загробного мира, а вторая половина просто бьётся в истерике при одном его взгляде.
– А Митраэль? Тоже преданный пёс?
– И да, и нет, – слегка расстроенно покачал головой Астарот. – Он мудр и самостоятелен, справедлив, менее подвержен эмоциям, чем Аиррэль, но не менее жесток, – последние слова сопровождались ухмылкой. Астарот не боялся Митраэля, но считал достойным соперником, как, впрочем, и Аиррэля.
– Значит, архангел жесток?
– А что ты вообще знаешь о Аиррэле? О его братьях? Придумала идеально-иллюзорный мир и, прожив в нём несколько месяцев, уже считаешь себя готовой судить. Удивишься, но твой ангел дорожит Велиалом больше, чем Митраэлем. А ты задавалась вопросом: почему?
Астарот порождал сомнения и упивался моей реакцией. Я молчала, обмозговывая сказанное.
– Ангелы добры к людям и любят их, пока Всевышний любит человечество. Но если всепоглощающей любви придёт конец, и легионам поступит приказ уничтожить сии творения, то архангелы, предводители небесного войска, первыми вызовутся исполнять.
– Ошибаешься! – воскликнула я и ужаснулась, не узнав в истеричном вопле своего голоса. – Аир – он… он… не такой, каким ты его описываешь! Я знаю его! Видела сострадание к тем, кто достоин. У него есть чувства, есть эмоции!