Жертвы - стр. 22

– Для вскрытия немного рановато, сэр.

– Так вот вам предсказание для вскрытия. Когда с нее снимут одежду – облегающие джинсы, да? – то обнаружат, что трусиков нет. Откуда знаю? После развода Урсула сама назвала мне свой новый девиз: Всегда готова!

– Смело и рискованно, – сказал я.

– Как револьвер со взведенным курком.

Если метафора и заставила его задуматься, Кори этого не показал и начал неторопливо поворачивать стакан в руках.

– Поверьте, парни, так оно и будет. Урсула потеряла чувство меры и переспала с кем не надо, с каким-нибудь подонком. Думала, что понимает его, но ошиблась. Я к тому, что можно рисковать, ходить по лезвию, но рано или поздно все равно порежешься.

– Почему вы развелись? – спросил Майло.

Кори скрестил худые ноги.

– Потому что так хотела Урсула, а я тогда не смог найти причину, чтобы сказать ей «нет».

– Она ведь и раньше об этом говорила, – сказал я.

– Постоянно. Под стрессом, каждый раз, когда у нее портилось настроение или наступала черная полоса, она заводила разговор на одну из трех своих любимых тем: сбежать в какое-нибудь тихое местечко и жить там неспешно и спокойно; или перебраться в Азию, потому что она, хотя и не верила в бога, восхищалась буддистами и их способностью двигаться дальше.

Он снова взял стакан и посмотрел в сторону кухни.

– А третья тема? – спросил я.

– Извините?

– Вы сказали, что у нее было три любимых темы.

– Да. – Ричард Кори кивнул. – Развод. Каждый раз, когда что-то не ладилось, она хотела развода. Чем скорее, тем лучше. Без всякой на то причины, без предупреждения, без какого-то прокола с моей стороны. Как мне сейчас представляется, все эти три темы сводились к одному: Урсула чувствовала себя в ловушке и хотела из нее вырваться. Неприятно, больно? Да, поначалу; но потом я научился просто не слушать.

– Что же изменилось? – спросил я.

Кори переменил позу.

– Вам обязательно нужно это знать?

Мы с Майло кивнули.

– Ладно, так и быть. Изменилось вот что: мне показалось, что я нашел кое-кого, и однажды, когда Урсула в миллионный раз завела старую пластинку, сказал ей, мол, хорошо, давай разведемся. Вот тогда она вскинулась. Разозлилась, взорвалась. Но, наверное, решила, что я блефую, потому как на следующий день заявила, что наняла Феллингера. Я ответил, что да, правильно сделала, и обратился к Коэну. А остальное – это уже не брачная, а антибрачная история.

– Вы упомянули стресс…

– Ничего особенного, мелочи, с которыми мы легко справлялись. Я мог разозлиться из-за того, что она не разослала формы заказов; ее могло взбесить, что я не сообщил о полученных отчетах. Смех, да и только. Мы ругались, мирились и шли дальше. Но в тот раз было по-другому. Я встретил кое-кого и надеялся на лучшее. Поэтому, когда Урсула снова понесла бред насчет развода, я сказал – давай, вперед, догоняй ушедший поезд. Глупо? Наверное. Но мы с Урсулой остались друзьями, и, по правде говоря, это всегда было самой лучшей частью наших отношений. Дружба. Так что избавление от остального воспринималось едва ли не с облегчением. И бизнес шел, как и прежде. Даже лучше, если хотите знать. Год после развода был для нас лучшим.

– Раз уж вы об этом заговорили, – сказал Майло, – где находится ваш офис?

– Вы в нем сейчас. Мы оба работали из дома. Расходы меньше, а если что, то и в волосы друг другу не вцепишься.