Жертвуя малым. Том 2 - стр. 45
– Я могу послать за твоим отцом тот час же, – не сдавался отец Коралл.
– Речь не о нем, – сухо парировал Шабо, не сумев сдержать эмоций. – Я говорю о брачном контракте, который нам придется составлять, ведь на моем иждивении находится несовершеннолетняя родственница, чьи интересы нельзя не учитывать.
– Но ведь твой… ваш отец… – тесть потерял уверенность.
– Он отказался от родства, – перебил его Шабо. – Я – единственный законный опекун моей незрячей младшей сестры.
Повисло молчание. Риша кожей чувствовала, как собравшиеся разглядывают ее; ей сделалось страшно неловко. Никогда прежде Шабо не позволял себе такой бестактности по отношению к ней. Но он разыграл сильную карту – пожалуй, самую сильную из всех, которые у него были.
Табаком запахло сильнее – Риша слышала, как отец Коралл сопит, усиленно раскуривая трубку. Наконец, он сказал:
– Я удочерю твою сестру, если ты согласишься немедленно подписать брачное соглашение.
Его жена протестующе ахнула, а законная дочь шепнула на выдохе: «Папа, не надо».
– Я готов подписать все бумаги тот час же, – твердо сказал потенциальный тесть Шабо.
Риша повернулась к брату лицом. «Не вздумай», – очень хотелось сказать ей или хоть как-то намекнуть; вместо этого она взяла его за руку. Шабо сжал ее ладонь – вначале вяло и задумчиво, потом хватка его стала крепче. Поздно поняв, что жест был лишним, Риша набрала воздуха, чтобы вмешаться, когда он сказал:
– Хорошо. По рукам.
Оружие Шабо оказалось использовано против него самого.
Раздумывая, как бы, не обижая гостей, объяснить брату, что от него требуется, Риша проворонила смену настроений в комнате. Родители Коралл заметно расслабились, но, как ни странно, спокойнее от этого не стало. Предгрозовое напряжение по-прежнему витало в воздухе. Котенок, чувствуя его, зашипел, как вскипевший чайник. Риша слишком поздно сообразила, откуда оно исходит.
– Нортия, принеси, пожалуйста, документы, – обратился Шабо к Ришиной помощнице.
– А ты точно уверен? – склочным голосом спросила она.
Шабо не ответил (может быть, кивнул), все так же крепко сжимая сестрину ладонь. Вместо него суховатым тоном заговорила мать невесты.
– Любезная дева, будьте добры, делайте, что говорят. Зятек ведь ясно выразил свое намерение, а остальное вас не касается…
– Ах, не касается!… – возмутилась Нортия, но Шабо перебил ее, вставая:
– Пойми, я должен позаботиться о сестре!
Нортия непримиримо фыркнула.
– В конце концов, это уже переходит все границы! – воскликнула мать Коралл и – под тихие протесты дочери – тоже поднялась на ноги. – Зятек, ты совершенно не должен объясняться перед этой сеньоритой, она здесь всего-навсего постороннее официальное лицо. Скажи мне, где документы, я сама принесу их!
– О нет, не говорите, так, пожалуйста, – взмолился Шабо, и Риша поняла, что они оба окончательно утратили контроль над ситуацией. – Нортия – наша близкая подруга и помощ…
– Постороннее лицо?! – взбеленилась Нортия. – Это я-то?! Да как ты смеешь, гадкая плебейка!.. Шабо, скажи им, какое я постороннее лицо!..
Мать Коралл лишилась дара речи от неожиданной атаки, а Шабо – судя по звукам борьбы – пытался совладать с разбушевавшейся Нортией. Отец Коралл наклонился к поникшей на хозяйском месте Рише и доверительно спросил ее:
– На что так негодует сия почтенная девица?