Жертва негодяя - стр. 26
– Как глубоко вы вздыхаете – несомненно, эти вздохи помогают ветру раздувать наши паруса.
Она повернула голову, но могла этого и не делать: и так знала, кто подошел к ней и встал рядом, облокотясь о перила. Ее самая большая проблема собственной персоной.
– Пыталась представить, как пойдет моя жизнь в Англии, – ответила она предельно честно. – Какой я желаю ее видеть. «Что же случилось со мной в шестнадцать лет? Наверное, все девочки в этом возрасте влюблены в кого-нибудь и не всегда взаимно». Она снова вздохнула, вспоминая себя девочкой-подростком, которая внезапно поняла, что обожаемый мальчишка стал юношей, как и она сама – девушкой.
– Забыт ли будет тот скандал? – спросил Элис, перефразируя старую добрую песню.
Перси взглянула на него из-под ресниц. Многие, беседуя с ней, притворяются из вежливости, что им ничего об этом не известно. Только светские кошечки шипят у нее за спиной и не упускают случая царапнуть ее самолюбие едким замечанием. Или пожилые компаньонки не преминут напомнить ей о необходимости соблюдать особую осторожность в своих поступках.
– Вы знаете об этом?
– Вы сбежали из дома, и спустя двое суток отец перехватил вас по пути. Затем вы отказались выйти замуж за вашего соблазнителя. – Элис чуть подвинулся, так что их локти едва не соприкоснулись на перилах. У нее перехватило дыхание, словно он и в самом деле дотронулся до нее. – Примерно так?
– Примерно, – признала Перси.
– Почему вы отказались?
– Потому что он – как мужчина – обманул мои ожидания.
– В постели?
– Нет! Что за вопрос! – Она неожиданно для себя самой рассмеялась в ответ на его возмутительное предположение.
Перси развернулась и пристально посмотрела на него. Нет, он уже не мальчик из ее детства, но тот озорник до сих пор сидит в этом мужчине. Беда в том, что всем своим женским естеством она желала его – Элиса, такого, каким он предстал перед нею теперь.
Он ждал ее ответа, и она заставила себя говорить правду.
– Его привлекли мои деньги, но это только полбеды. Худшее то, что на поверку он оказался просто сварливым и скучным, неотесанным грубияном. Он хорошо изображал влюбленность.
«Или я, должно быть, ослепла, стремясь вырваться из этого брачного рынка, освободиться от условностей, ограничивающих жизнь незамужней девушки».
– То есть вы совсем не разбираетесь в мужчинах? – предположил Элис.
– Возможно, – кивнула Перси. – Но я подхожу к ним с вашей меркой, милорд.
Он неотрывно смотрел в сторону моря, и она украдкой изучала его римский профиль. Она была права, когда в разговоре с Дэниелом Чаттертоном заметила, что грубый шрам на лице делает его еще притягательнее. Этот шрам и завораживающий взгляд усиливали впечатление опасной мужественности, которой ему так не хватало прежде.
Он повернулся к ней лицом, она заглянула в его темные глаза и поняла, что вся опасность светилась именно в них: опыт, ум, тайна.
– Со всех сторон?
Она выпрямилась, с удовольствием отметив, что уже не краснеет, глядя ему в лицо; хотя порой ей казалось, что он словно читает все ее мысли. Элис развернулся, прислонившись к перилам спиной, и беззастенчиво наблюдал за ней. Перси старалась скромно отводить взгляд, и это оказалось весьма трудной задачей. Он выглядел таким сильным и свободным. Морской бриз трепал его волосы, а солнце золотило загорелую кожу. «Я хочу его. Он внушает мне неодолимое желание – примитивное, животное».