Женюсь на дочери магната - стр. 24
Через час я натурально Сонин плюшевый медвежонок. Готов поселиться в её постели навсегда.
– Приспусти брюки, – Соня слезает с меня и встаёт с кровати.
Поворачиваюсь на спину и с моих губ срывается:
– Выходи за меня замуж.
– Хорошо, – Соня отвечает сразу, будто я пригласил её в кино.
– В субботу загсы работают? – сажусь на постели, любуясь точёной фигурой Сони. Сердце сокрушительно бьёт по рёбрам.
– Не была там, не знаю… – Соня прижимает руки к груди. – Егор, ты серьёзно?
– Более чем, – встаю на колени и утыкаюсь лицом в Сонины красные шорты. – Всё. Приплыл. Сдаюсь.
– Поцелуй меня.
– Что? – поднимаю взгляд на Соню.
– Обычно после согласия девушки, жених целует её, – лепечет она и прижимает руки к щекам. – Небеса, что я несу.
Встаю и привлекаю мою малышку к груди.
– Я люблю тебя, Соня. С первого взгляда люблю. Ты моя. Навсегда.
Наклоняюсь к приоткрытым губам Сони. Она замерла и даже не дышит. Дрожит вся. Целую мою девочку. Жарко, горячо. Сам дрожу. Подхватываю её на руки и укладываю на кровать. Ложусь сверху, удерживая вес на локтях.
– Егор, не надо, пожалуйста. Не сегодня.
– Не трону тебя, кроха. Мы просто поцелуемся с тобой. Как жених и невеста.
[1] Соррян – от англ. sorry – извини (молодёжный сленг).
Глава 13
Егор
На следующий день, после загса мы пошли знакомиться с мамой невесты. Соня не очень этого хотела, но я настоял. Ухоженные розовые кусты, сияющая новая иномарка под навесом, увитым виноградной лозой, тропинки из плиток известняка вокруг одноэтажного белоснежного домика за невысоким зелёным частоколом. Если бы не чёрный джип с двумя бородатыми архаровцами возле него, вполне миролюбивый пейзаж для письма с натуры. В начале двухтысячных так жил далеко не каждый. Моя мать, овдовев, едва сводила концы с концами, на плаву её держали куры, козы и вера в пророчество карт – однажды всё будет хорошо.
Одной рукой я обнимал Соню за талию, во второй сжимал букет из девяти длинных роз для будущей тёщи. Исколол всю ладонь. Но счастье переполняло меня, и эта боль казалась ничтожной. На крыльцо вышла полная женщина в белом декольтированном платье в красный горох и тапках с меховыми помпонами. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, а на голове алела повязка. Следом за ней появился тучный темноволосый мужчина лет пятидесяти. Белая рубашка и ладные брюки скрашивали недостатки его фигуры. В расстёгнутом вороте виднелись густая чёрная поросль и толстая золотая цепь. На запястье поблёскивал браслет часов. Пара недовольно уставилась на нас.
Соня схватила меня под руку, и замедлила шаг.
– Ничего не бойся, – подбодрил я невесту, разглядывая мужчину.
Соня мне сказала, что отца у неё нет, и они живут с мамой вдвоём. Если это любовник матери, то почему он смотрит на меня с такой неприязнью. Мы подошли к ступеням крыльца, и я всеми фибрами души ощутил, что мне в этом доме не рады.
– Мама, познакомься, – еле слышно залепетала Соня, – это Егор. Мы подали заявление в загс.
Мужчина, разглядывая меня как бракованного щенка, взялся двумя пальцами за ремень, оттопырив мизинцы и повернулся к Сониной маме:
– Похоже, Роза Сергеевна, вы не всё знаете о Сонечке, – мужчина посмотрел на мою невесту и насмешливо добавил: – Надеюсь, все пункты уговора в силе?