Женское Время. После мужчин - стр. 18
Он вспомнил свою прежнюю жизнь. Ему нравилось быть самим собой – уверенным, успешным мужчиной, который мог очаровать любую молоденькую девушку, соврать ей с три короба, добиться своего, а потом исчезнуть, оставив её с разбитым сердцем. Ему было удобно думать о них как о мимолётных развлечениях, одноразовых игрушках, которые нужны только для того, чтобы доставлять ему удовольствие.
И теперь, по какой-то странной иронии судьбы, он оказался в теле одной из таких девушек, причём абсолютно его типаж. Молодая блондинка с голубыми глазами, лет восемнадцати-девятнадцати. Он сам стал тем, кем раньше так пренебрегал. Миша усмехнулся – если это шутка, то уж точно не смешная. Он подумал о том, что это всё может быть наказанием. Кара за грехи. Или, может, он умер и это его персональный ад? Карма, в которую он раньше не верил, вдруг отыгралась на нём по полной?
Тут ему в голову пришло воспоминание о последней девушке, с которой он встретился в кафе. Как её звали? Аня? Да, точно. Именно после той встречи всё пошло наперекосяк. Её странные слова, на которые он тогда махнул рукой: «А если бы вы могли прожить другую жизнь?» Что она имела в виду? Неужели это как-то связано? Но как? Это невозможно! Это ведь просто нереально.
Миша потерянно вздохнул и поднялся с койки. Он уже знал, что не найдёт ответов, просто сидя и размышляя.
На следующий день, за обедом, он снова разговорился с Нитой. Они сидели в столовой – длинные ряды столов, равнодушный шум других девушек, скрип металлических подносов. Миша решил попробовать выведать у неё больше о своём новом прошлом.
– Слушай, Нита, ты мне поможешь вспомнить, что со мной произошло? – осторожно начал он, стараясь говорить так, чтобы его слова звучали максимально естественно. – Почему… ну, почему меня называют чиркой штопаной?
Нита усмехнулась.
– Серьёзно? Ты и этого не помнишь?
– Если бы помнила, не спрашивала, – огрызнулся Миша, стараясь не показать, как сильно его задевает этот разговор.
Нита покачала головой.
– Ну ладно. Это не то, что кто-то делает по своей воле, если уж на то пошло. Кто в своём уме пойдёт на такое, особенно понимая, что потом всё равно каждая узнает? Тут раз в месяц осмотр, и если не вернёшь всё, как было, то каждый раз штрафы получай.
– Тогда зачем это вообще делать? Ради эксперимента?
Нита засмеялась. Смех был тихий, холодный.
– Нет, конечно. Это форма мести. Вот, например, ты. Заложила девчонку. Она считала тебя своей подругой, а ты её сдала. Из-за этого она угодила в свинарник. А её подружки потом поймали тебя, затащили в слепую зону, куда камеры не добивают, и «порвали» немного. Ну, а тебе что оставалось? Сломать руку, попасть в больницу, отдать врачу всю квоту, чтобы тебя заштопали. Говорят, то ещё удовольствие, без наркоза.
Миша слушал, не зная, как реагировать. Он видел, как Нита внимательно смотрит на него, пытаясь что-то понять.
– Ты знаешь, – продолжила она, – я всё равно не могу поверить, что ты всё это забыла. Память – дело такое, конечно, но характер-то так не меняется. Особенно такой поганый, как у тебя был.
Её слова были прямыми, почти грубыми. Но в них было что-то ещё – нотка сомнения, как будто она не до конца верила, что Лика, которую она знала, и человек, сидящий перед ней сейчас, были одним и тем же.