Женское счастье. Православный взгляд - стр. 14
– Мама, мы разве обижали тебя? Почему ты так поступаешь с нами? – волновался зять.
– Бабуся, мы без тебя не справимся! – заключила правнучка Настенька.
Вероника Карповна впервые за много лет открыто заплакала. Раньше никто не видел, как она там плачет, запершись в своей комнатке. Она всегда всем улыбалась, была приветлива и ласкова. А что там у нее на душе, какие кошки скреблись все эти годы, никто не знал. Да и знать не хотел. Не жалуется, и ладно.
А она сильно тосковала. Особенно по ночам, когда все засыпали. В голове крутились обычные старческие мысли. О быстротечности жизни, о скорой смерти, об одиночестве среди взрослых детей, которые стали совсем чужие, непонятные. У них своя жизнь, в которую ее не посвящают. Никто не спросит, как она себя чувствует, в чем нуждается. Никто новости не расскажет, не догадается просто улыбнуться лишний раз, поговорить с ней. Она все понимает, у детей и без нее проблем хватает, но ей немного-то и надо – ласковый взгляд и несколько добрых слов.
Но она и на этот раз ничего им не сказала. Просто поплакала молча и домой идти отказалась.
Заведующая домом престарелых посмотрела на них с сочувствием:
– Не хочет бабушка возвращаться, придется пока ее здесь оставить. Она ведь давно начала документы оформлять, теперь осталось только ваше согласие получить. Через несколько дней она начнет по дому скучать, тогда и приезжайте, попробуйте ее уговорить.
– Может, у нее с головой что-то? Она ведь никогда не жаловалась, а тут вдруг сбежала из дома, даже записку не оставила.
– С головой у нее все в порядке. Она говорит, что давно уже решила уйти, если совсем тяжело станет.
– Да разве ей тяжело было? Она же никогда не говорила об этом.
– А кто-нибудь ее спрашивал?
Так и уехали без бабушки. Дома собрались на кухне, долго обсуждали происшествие, строили планы по выманиваю ее из дома престарелых и обвиняли друг друга.
– Это ты с ней на днях грубо разговаривала, вот она и ушла.
– Да нет, это твои дети ее довели, они музыку с утра до ночи слушают, вот ей и надоело.
– Да сколько можно вас всех обслуживать? Что она, машина, что ли?
– Может, ей скучно стало, поговорить не с кем?
– Столько народу в доме, а бабушке поговорить не с кем!
– Да просто заскок у бабушки. Взяла и сбежала.
А пока дети спорили, Вероника Карповна сидела на лавочке рядом с домом. Теперь она не знала, куда идти. Домой возвращаться страшно, а из дома престарелых она ушла.
Сразу после того как дети уехали, она затосковала, стала жалеть, что не поехала с ними. Здесь ей было плохо, гораздо хуже, чем дома. Кругом старые и больные, и она себя чувствовала старой и больной, все было чужое: и люди, и стены, и еда, казенная, противная.
– Я сама себя в тюрьму определила, – решила Вероника Карповна, и ей так стало тоскливо, так захотелось домой, что даже сердце заболело.
Ее сначала не хотели отпускать, но потом пришла заведующая и сказала, что эта бабушка пока у них не живет, только днем приходит, и ее отпустили. Она добралась до дому, села на лавочку и тихо просидела до самого вечера. Ей так было страшно и стыдно, как будто она не прабабушка, а девочка-первоклассница, которая расстроила родителей и теперь боится идти домой.
В песочнице играли дети. Глядя на них, Вероника Карповна вспомнила свою правнучку Настеньку. «Бабуся, мы без тебя не справимся!»