Женщины могут все - стр. 6
Когда-то ему казалось, что Джине тоже не требуется разговаривать.
Но она болтала. Болтала с ним. Болтала с каждым из их троих детей. Болтала с его матерью, пока воздух в принадлежавшем компании реактивном самолете не зашипел от бесконечного потока слов.
Наконец болтовня Джины, хныканье младенца, шум, производимый маленьким Чезаре, и беготня Терезы Марии довели Дона до исступления. Он начинал серьезно подумывать о том, чтобы открыть люк и выпихнуть в него все свое семейство.
Молчание хранила лишь его мать, и то благодаря таблетке снотворного, таблетке от укачивания, таблетке от аллергии и еще бог знает от чего, которые она запила двумя бокалами мерло. Затем мать наложила на глаза маску и отключилась.
Почти всю свою жизнь – или по крайней мере тот отрезок, который помнил сын, – она провела во сне и медитации. В настоящий момент это казалось Дону проявлением высшей мудрости.
У него звенело в ушах. Оставалось только сидеть и проклинать тетушку Терезу, заставившую Дона прихватить с собой все его шумное семейство.
В конце концов, он вице-президент венецианского отделения компании «Джамбелли», не так ли? Какое отношение к делу имеет его семья?
Семья… Кара господня, а не семья.
Впрочем, нельзя сказать, что он их не любил. Конечно, любил. Хотя младенец был толстым, как индейка, и Джина то и дело совала грудь в его жадный рот.
Когда-то эта грудь была произведением искусства, думал Дон. Золотистой, упругой, со вкусом персика. Сейчас она больше напоминала раздувшийся воздушный шар и, как казалось Дону, отдавала детской мочой.
А эта женщина уже начинала ныть, что хочет еще одного.
Женщина, на которой он женился, была чувственной, сексуально озабоченной и совершенно безмозглой. Иными словами, самим совершенством. Но прошло всего лишь пять лет, и Джина превратилась в жирную неряшливую бабу, помешанную на младенцах.
Ничего удивительного, что он искал утешения на стороне…
– Донни, я думаю, что тетушка готовит для тебя повышение и что мы переедем в castello, – сказала Джина, называвшая Терезу на итальянский манер – Zia. Она спала и видела великолепный замок Джамбелли, его красивые комнаты и множество слуг. Ее дети будут расти в роскоши.
У них будет все. Дорогая одежда, лучшие школы, а со временем – все богатство рода Джамбелли.
В конце концов, она единственная, кто дарит La Signora младенцев, разве не так? Это кое-чего стоит.
– Чезаре, перестань сейчас же! – сказала она сыну, который в этот момент сосредоточенно отрывал голову кукле. – Ну вот, ты заставил сестренку плакать. Иди сюда и отдай мне куклу. Мама ее починит.
Маленький Чезаре, у которого блестели глаза, поднял голову куклы повыше и принялся дразнить сестру.
– По-английски, Чезаре! – Джина погрозила ему пальцем. – Мы летим в Америку. Ты будешь говорить с тетушкой Терезой по-английски и покажешь ей, какой ты умный мальчик. Ну-ка, ну-ка…
Плакавшая от горя и гнева Тереза Мария схватила оторванную голову и принялась бегать по салону взад и вперед.
– Чезаре! Сделай то, что говорит мама.
Вместо ответа мальчик бросился на пол и заколотил по нему руками и ногами.
Дон вскочил, ушел и заперся в рабочем кабинете, который был его святилищем.
Энтони Авано получал удовольствие от красивых вещей. Он выбрал двухэтажный пентхаус дома на берегу бухты Сан-Франциско и нанял лучшего декоратора города, чтобы обставить его. Самым главным были положение в обществе и стиль. Причем, добиваясь и того и другого, он старался затрачивать как можно меньше усилий.