Женщина с ребенком - стр. 23
– Ну, Наташ… Не перегибай палку. Я потом сама с мамой поговорю, заранее ее подготовлю.
– Ну ладно, с мамой… А сама-то ты, Кать? Ты уверена, что все правильно делаешь?
– А у меня есть какой-то другой выход, по-твоему?
– Не знаю, Кать. Не знаю. С одной стороны, вроде все правильно ты решила, пусть рожает. А с другой? Это ведь на словах все легко… А на самом деле, как будет, и не знаешь… Нельзя ведь все рассчитать заранее, Кать!
– Ну, лучше уж рассчитать, чем в опасный самотек пуститься…
– Не знаю я, что лучше. Сомневаюсь я очень. Ты думаешь, твой Митя готов нести на себе такую нагрузку?
– Да. Готов. Он сам так сказал.
– Ну… Мало ли что он сказал… Ты ведь его с одного бока только видишь, потому что любишь без памяти. А любовь, она же слепой женщину делает!
– Наташ, ну что ты говоришь такое, честное слово! Ну чем тебе мой Митя не угодил?
– А я не претендую на то, чтобы он мне угождал! Просто… Я со стороны больше вижу, Кать. Он вовсе не такой, каким ты себе его представляешь! И не важно, что вы уже столько лет вместе… Я все равно больше тебя вижу! У меня глаз не замыленный любовью, в отличие от тебя!
– И что ты видишь такое ужасное, Наташ?
– А то! Он у тебя безответственный, вот что!
– Это Митя – безответственный?! Ну, ты даешь… С чего ты взяла?
– А ты вспомни сама, вспомни! Как он жениться на тебе не хотел, вспомни! Ты уже глубоко беременная была, а он все медлил, предложение тебе не делал… А как мама за тебя переживала тогда, помнишь? Это хорошо еще, что она с Митиной мамой была знакома, что поговорила с ней откровенно… Я думаю, Митина мать и заставила его жениться тогда. А так бы…
– Наташ… Ну зачем ты мне все это говоришь, а? Зачем? Сама же знаешь, что мы тогда молодые были, на втором курсе учились… Да столько лет с тех пор прошло, Наташ! Зато сейчас мы живем хорошо и любим друг друга… Нет, я верю своему мужу, Наташ. Зря ты так про него говоришь, правда.
– Ну что ж… – вздохнула Наташа, усмехнувшись. – Как говорится – блажен, кто верует… А если б он тогда на тебе не женился, Кать? Ты бы стала Лёльку рожать, а? Или аборт бы сделала?
– Конечно бы стала рожать, ты что! И вообще, Наташ… Не нравится мне этот разговор, слышишь? Не понимаю я, к чему ты сейчас его завела!
– Да просто я боюсь за тебя, дурочка! Переживаю по-сестрински! Ведь неизвестно, куда вас эти решения заведут…
– Куда надо, туда и заведут. И все, Наташ, хватит… Мы с Митей уже все решили…
– Ну-ну… Не говори потом, что я тебя не предупреждала.
– Хорошо, не скажу. Слова не вымолвлю. Обещаю.
Видимо, последние ее слова прозвучали очень сердито и резко. Наташа лишь глянула быстро, поджав губы, и замолчала. Потом снова губы ее поползли в усмешке…
Катя видела, какая в этой усмешке таится сокрытая боль. И бог знает, что за этой болью стоит… То ли своя собственная неудавшаяся личная жизнь, то ли и впрямь сестринская забота… Конечно, надо бы сесть да по душам поговорить, но разве Наташа это позволит? Ее затвердевшую с годами самоуверенную гордыню ничем не перешибешь…
– Ладно, пусть будет, как будет. Мое дело – предупредить… – холодно произнесла Наташа, поднимаясь из-за стола. – И маме пока ничего не говори, поняла? Пусть поживет спокойно хоть какое-то время…
– Да, Наташ, конечно. Я понимаю.
– Не провожай меня, я дверь за собой захлопну. Тихо захлопну, не переживай, не разбужу я твою Лёлечку ненаглядную…