Женщина для утех семьи Бэкхейм - стр. 40
Даже не помню, как вернулась к себе и что сказала перепуганной выражением моего лица Лиоке. Просидела на своей кровати до ночи и забылась нездоровым горячим сном, не заметив, когда он сменил явь, в которой не стала второго и последнего небезразличного мне и небезразличного ко мне человека.
19. Глава 16.
...Я почти не слушала нервный, подрагивающий, спотыкающийся голос семейного нотариуса, пожилого, седовласого, ужасно нервного гойдела Мафуса. С того момента, как он застал меня на постели с мёртвым лордом Виконом, его нервозность, кажется, возросла не по дням, а по часам – в геометрической прогрессии.
Впрочем, это можно было сказать обо всех членах семьи и обитателях замка семейства Бэкхейм.
Даже не горе, принесённое потерей, - именно беспокойство витало в воздухе
Несмотря на замкнутый, практически нелюдимый образ жизни лорда Викона в последние годы жизни, с его смертью дом как будто лишился чего-то незримого, но очень важного, потерял свою цельность, разлетелся на множество отдельных комнат, лестниц и коридоров, посторонних, чужих по сути друг другу людей, лишился связи с прошлым. Сидя в своей комнате, никем не тревожимая, я прислушивалась и буквально принюхивалась к происходящему за дверью. Лиока была грустной и какой-то поблекшей: старого хозяина любили все слуги в доме. Наутро она принесла мне снадобье от Сантимы: старая целительница горевала так, что не пожелала пускать к себе кого-либо без особой нужды.
"А особенно меня".
Я вдруг вспомнила, как недобро советовала она мне быть со старым лордом "поаккуратнее" вчерашним утром. Вероятно, Сантима знала о проблемах лорда со здоровьем, и этим объяснялось её особенно недоброжелательное отношение ко мне: вероятно, такие нагрузки для организма, как постельные упражнения с молодой девушкой лорду Викону были строго противопоказаны... Нужно рассказать ей правду. Даже если она не поверит, даже если это ничего уже не изменит.
Прошли сутки, комнату я не покидала, и к себе меня никто не звал, единственная радость за всё это время. Лиока рассказывала мне, почему-то шёпотом, что в доме все потерянные и притихшие, даже после смерти лорда Соделя такими не были. К лорду Ликору приходили какие-то незнакомые гости, кое-кто – в форме агентов королевской полиции первого ранга, очевидно, нужно было решить ряд необходимых формальностей. Похороны лорда были назначены через три дня, после чего намечались традиционные проводы к Изначальному: своеобразное прощание в кругу родственников, сослуживцев и старых друзей – тех, о ком лорду Ликору было хоть что-то известно, кто был ещё жив и в состоянии приехать.
Хлопот у хозяев оказалось немало, а я сидела у себя, перемножала и делила в уме ломаные числа и думала, как же дальше будет двигаться моя жизнь. Конечно, принципиально ничего нового в ней не появится, но всё же визиты к старому лорду были отдушиной, едва ли не единственным светлым пятном в ней. И я так к ним привыкла. Его доброжелательное обращение, даже эти словечки "детка", "крошка", "милая", которые звучали бы слащаво и пошло из уст кого-либо другого, мне нравились. Его тёплая комната, весело потрескивающий огонь в камине. Чуткий и внимательный взгляд над стёклышками очков для чтения.
... само чтение старых писем, каждое из которых я помнила почти что наизусть.