Женька, или Безумный круиз (полная версия) - стр. 36
Усилившуюся качку Женя почувствовала посреди ночи еще сквозь сон, а когда окончательно проснулась, каюта уже ходила ходуном. Та болтанка, которую она испытала, по пути в Стокгольм, показалась просто шуткой. Сейчас можно было и не стараться удержаться на ногах. Пол то резко уходил вниз, словно в воздушной яме, то перекашивался так, что казалось кровать сорвется с креплений и прилепит пассажирку к стенке каюты. Цветы Иохима разлетелись по полу, политому водой из вазы, которая, упав на пол, не разбилась и кувыркалась тут же. В дополнение ко всем радостям стал время от времени гаснуть свет, в такие минуты Женя видела в краешек иллюминатора отвесные пенистые стены черной воды с серебрившимися в свете луны гребнями. Такой ужас она видела только в кино, но там не было ощущения присутствия…Трясясь, от страха, и холода Женя оторвалась от спинки кровати, улавливая секунды на которые корабль замирал, кое-как оделась, перелетела от кровати к двери, но не поймала во время ручку и загремела в обратную сторону, под стол, едва успев распластаться. Вторая попытка оказалась удачнее и Женя, проехав в намеченном направлении на четвереньках по мокрому полу, все же ухватилась за решетку в нижней части двери, затем, когда корабль завалился на левый борт вскочила и поймала, наконец, злополучную ручку.
Перелетая в коридоре от стены к стене (благо узкий) Женя пробралась к выходу на палубу и, высунувшись наружу, ужаснулась тому, что увидела. Они определенно тонули. Невозможно было себе представить, чтобы такие огромные волны, горами вздымающиеся над бортами и внезапно проваливающиеся в преисподнюю, отчего за кормой возникали какие-то жуткие черные пропасти, готовые поглотить шхуну, оставили бы хоть что-то от корабля. Низкие темные облака с белесыми кромками метались по небу как безумные, изредка открывая луну, которая короткими вспышками освещала весь кошмар призрачным светом. Немыслимый рев, свист и треск оформляли сцену светопреставления.
Женя оцепенела настолько, что утратила способность передвигаться, потеряла чувствительность рук мертвой хваткой вцепившихся в перила. Ей даже казалось, что их у нее уже нет и ее вот-вот, при очередном крутом крене вытряхнет в преисподнюю, как окурок из пепельницы. Подняв голову, чтобы воззвать с мольбой к всевышнему, она с недоумением увидела, как по мачтам и перекладинам скачут какие-то фигурки – те самые засранцы, которые резались в карты, покорно выслушивали, нравоучения за очередную проказу. Даже поросеночек, отчаянно мотал какой-то канат, и что-то истошно орал другому, прицепившемуся за рею. Когда он оглянулся, Женя с ужасом увидела, что он хохочет. Тронулся?!
Она попыталась было пробраться к мостику, как на нее налетело что-то, большое и сильное, сгребло в комок и швырнуло в коридор. Она едва успела за что-то ухватиться. Развернулась и узнала Василия. Не говоря ни слова (все равно не разобрать) он проволок ее по коридору и затолкал в каюту, рявкнув в ухо:
– Сидеть!
Сам он попытался, было выскочить за дверь, но Женя вцепилась в него как клещ, и заорала, что не хочет умирать одна.
Капитан вдруг рассмеялся, протащил ее к кровати, завалил на постель и пристегнул ремнем. Она сопротивлялась, но он, сжав кисти ее рук, просунул и их под ремень.