Жена светлейшего князя - стр. 26

— Нет, — это был голос старухи, а не девушки, ещё не перешагнувшей рубеж двадцатилетия. — Со мной не хорошо. Проводи меня в мои комнаты.
— Конечно, госпожа! — камеристка поспешно подставила плечо, помогая мне подняться. — Обопритесь на меня, вот так. А теперь осторожненько…

Мы не вышли, а почти выползли из оранжереи. И хотя я старалась не сильно висеть на Лидии, судя по её сопению, вести меня ей было нелегко. Худо-бедно мы добрались до лестницы, и тут случилось непредвиденное.
— Что здесь происходит? Кристин, что с вами?
Геллерт. Ну почему он так не вовремя вернулся?
— Немного не рассчитала силы, — я смотрела точно на овальный радужный камень в бледно-золотой оправе, украшавший его жабо. — Отдохну, и всё пройдёт.
— Ясно, — тон у Геллерта заметно помрачнел. — Лидия, посторонись.
Он попытался занять место камеристки, но я с неожиданной для себя энергией отпрянула:
— Не трогайте меня!
И сразу же почувствовала прилив вины — ну зачем, да ещё на глазах у служанки? Сдавленно пробормотала:
— Простите, — однако вторую попытку Геллерт не предпринял.
— Ничего страшного, — голос его звучал ровно, но я чувствовала, что он уязвлён. — Лидия, помоги госпоже княгине дойти до её комнат, а затем принеси ей укрепляющий отвар.
— Да, монсеньор, — послушно ответила камеристка. — Идёмте, госпожа.
И может быть, мне послышалось, но в её тоне была спрятанная за заботливостью нотка осуждения.

***

Когда мы, наконец, добрались до княжеских покоев, изрядно утомившаяся Лидия помогла мне снять платье и улечься в постель. После чего, сдув со лба выбившийся из гладкой причёски локон, сказала:
— Сейчас я принесу отвар, госпожа. Но, может, желаете ещё и поужинать?
— Нет, — мне становилось плохо от одной мысли о еде. — Только отвар, а потом я буду спать.
— Как прикажете.
Служанка оставила меня одну, правда, ненадолго.
— Вот, госпожа, — мне помогли приподняться и поднесли к губам кубок.
— Так скоро? — невнятно спросила я, отхлёбывая горькое питьё. Какой же всё-таки мерзкий вкус! Даже кажется, будто по-другому мерзкий.
— Я встретила Жюли, она как раз несла для вас лекарство по приказу монсеньора.
Геллерт о чём-то попросил Жюли? Впрочем, почему бы и нет. Она такая же прислуга, как все остальные.
Я мужественно допила отвар и улеглась обратно на подушку. Руки и ноги налились неподъёмной тяжестью, в глаза как будто всыпали по горсти песка.
Неужели это из-за долгой прогулки, неприятного разговора и приступа воспоминаний?
Я зевнула и, уже не слыша, как ушла Лидия, заснула крепким, похожим на беспамятство сном.

16. Глава 16

Жёстко, тряско и тесно. И темно — так, что не сразу понимаешь, открыты у тебя глаза или нет. Воздух спёртый, дышать тяжело.
— Что происходит? Где я?
Голос прозвучал слабо, как после длительной болезни. Руки плохо слушались, но у меня получилось нащупать вокруг себя деревянные стенки и потолок.
— Что со мно…
От вдруг пришедшей на ум страшной мысли отнялся язык — может, это гроб, а меня случайно похоронили заживо?
— Нет! Выпустите меня!
Не чувствуя боли, я изо всех сил забилась о неподатливые доски — руками, ногами, телом.
— Выпустите!
Воздуха оставалось всё меньше, от удушья перед глазами начали плавать фиолетовые круги.
— Я не хочу умирать!
Новый удар — и крышка надо мной внезапно исчезла. Глаза ослепил яркий свет, вынуждая загородить руками мокрое от слёз лицо. Грудь наполнил живительный воздух, и я, как во сне, услышала: