Жена по принуждению - стр. 5
Поглаживая, он смотрел мне в лицо, и внутри всё сковывалось от понимания, что это действительно может быть так. Я приоткрыла губы, чтобы ответить ему, но слова вдруг исчезли. Сильнее сжав кофту, Яков коснулся меня сквозь неё. Я вздрогнула. Разжал кулак и провёл по краю, немного проникая пальцами, дотрагиваясь до голой полоски кожи над резинкой штанов.
— Это ты так считаешь, — слова прозвучали жалко.
— Ты считаешь так же, только не готова в этом мне признаться, — одернул кофту. — Хотя себе уже призналась.
В последний раз он коснулся моей щеки, скулы. Убрал волосы за ухо и обвёл ушную раковину, за ней гвоздик серёжки в ухе.
— Тебе нравятся эти серёжки, — не вопрос — утверждение.
Серёжки… Их вдел мне в уши он сам. Перед тем ужином, теми переговорами, после которых вся моя жизнь полетела к дьяволу. Потому что тогда я впервые поддалась ему, и это стало точкой невозврата.
— Серёжки, как серёжки, — отползла на другую сторону сиденья.
Что значила его презрительная усмешка, я понятия не имела. Но тревога стала ещё сильнее.
Яков рассматривал меня, как будто никогда не видел. Взгляд его медленно скользил по моему лицу, по телу и ногам, и я всё сильнее ощущала себя пойманной в ловушку.
— Поверни тут, — бросил он водителю.
— Поедем по вчерашнему адресу? — коротко осведомился тот.
— Да.
Я ничего не понимала. Пыталась уловить суть разговора и не могла. Смотрела на Якова, вглядывалась в жёсткие черты лица, искала ответы во взгляде и, будь он проклят, не могла найти ничего! Внедорожник выехал на набережную, и я, в попытке немного унять бешено стучащее сердце, стала наблюдать за пешеходами, за проезжающими мимо нас машинами. В горле стоял ком, а под ложечкой так и посасывало. Мысли путались. Мне нужен адвокат. Хороший адвокат, который сможет доказать, что я не виновата. Который не побоится пойти против Серебрякова. Здесь мне захотелось застонать, потому что это было главным: кто захочет пойти против Серебрякова? Кто?!
Прошло ещё минут пятнадцать прежде, чем наш автомобиль остановился на подземной парковке элитного жилого комплекса. Не знаю, сколько этажей было в доме, мне показалось, что сосчитать их невозможно. Позади нас остановилась ещё одна машина, вышедший из неё охранник открыл дверь Якову, второй — мне.
— Решил показать мне всё своё могущество? — съязвила, когда мы остановились у двери лифта.
— Всё своё могущество показать тебе я не смог бы, даже если бы захотел, — подтолкнул меня в кабинку. Двое охранников немыми тенями последовали за нами. — Показывать я тебе ничего не собираюсь, Мирослава, — уже глядя на меня. — Мне это не нужно.
Я могла бы снова съязвить, но не стала. Потому что… ему действительно было не нужно. Тем более со мной. Что-то показывать, доказывать — зачем? Моя жизнь и так сейчас висела на волоске по его воле. И этого было более, чем достаточно, чтобы я наконец до конца поняла, что такое Яков Серебряков. Он — всё.
Лифт остановился на предпоследнем этаже, и мы, пройдя по просторному светлому холлу, оказались перед стеклянными дверьми, отделяющими крыло от остального пространства. Набрав код, Яков кивком указал мне, чтобы я прошла. Охранники остались по ту сторону, мы же проследовали дальше. Ещё одна дверь…
— Добро пожаловать в гости к чёрту, — стоило нам ступить в коридор, выговорил Яков. Я посмотрела на него с непониманием. — Когда-то я сказал тебе, что теперь всё для тебя, помнишь? — положил ладонь мне на бедро. Погладил, переместил на спину. — Или забыла? — мягкое касание вдоль позвоночника. Только было оно не нежным — угрожающим.