Жена по принуждению - стр. 29
— Папа! Папа, ты приехал?!
— Чёрт подери, — выругался и мигом скатился с Миры.
Пчёлка… Какого её сюда принесло?! Стремглав взял с лавки пиджак, кинул на маты рядом с Мирой, а сам взял полотенце.
— Ты почему не в постели?! — рявкнул, ещё плохо соображая, какого дьявола происходит. Перед глазами стоял красный туман, в паху всё разрывалось от желания закончить начатое.
— Где Нина?! — зло, направляясь к двери.
— Пап… — Майя смотрела на меня из-под густых пушистых ресниц.
Проклятье! С рыком выдохнув, я провёл по волосам и с шумом вдохнул. Нужно срочно взять себя в руки. Мысленно я досчитал до пяти. Не помогло. Вначале Лара, потом Мирослава, теперь ещё и это…
— Ты видела, сколько времени? — спросил я уже спокойнее.
Майя виновато опустила взгляд. Потеребила нашитый на кармане цветочек.
— Так почему ты не в постели? — остановился в метре от неё. — Разве тебе кто-то разрешал вставать в такое время?
— Нет, — вздохнула она. — Но ты сказал, что приедешь через несколько дней, а ты…
Услышав шорох, я повернулся. Мирослава, сжимая на груди пиджак, остановилась в метре от меня. Моя Пчёлка тут же покосилась на неё. Недоверчиво, с опаской, и это ещё раз напомнило мне, что нужно разобраться со всем как можно скорее. Что там говорила Лариса? Чего она там хочет? Да я и её, и Кирсанова урою, если рыпнутся в сторону моей Пчёлки. В порошок сотру и следа не оставлю от обоих.
— Это… — Мира подошла ближе.
— Это моя дочь, — раньше, чем очевидный вопрос прозвучал. — Майя.
16. Глава 16
Мирослава
Я смотрела на маленькую, похожую на потерявшегося котёнка девочку, и не могла поверить, что она — дочь Якова. Мужчины, способного одним лишь взглядом подавить волю любого находящегося рядом с ним.
— Привет, — я присела возле неё. Опустилась на колени и подала руку. — Я Мирослава.
Дочь Якова посмотрела на меня очень внимательно. После — на отца и только потом, не дотрагиваясь до моей руки, всё-таки ответила:
— А меня Майя зовут. Но папа уже сказал.
Почувствовав себя неловко и даже глупо, я убрала протянутую ладонь. То ли я Майе не понравилась, то ли что ещё, вела она себя настороженно.
— Тебе пора в постель, — выговорил Яков не терпящим возражения тоном.
— Но пап… — мгновенно запротестовала Майя.
— В постель, я сказал.
Поднявшись на ноги, я глянула на него. Мрачный, он указал дочери на дверь. Почти так же, как указывал мне и своим людям. Во мне вспыхнул протест, и я с трудом смогла подавить желание высказать ему всё, что думаю. Поймала на себе брошенный искоса Майей взгляд. И всё-таки ей было интересно…
— Ты мне что-нибудь привёз? — то ли мне показалось, то ли это была всего лишь попытка задержаться ещё ненадолго.
— Всё завтра, — опять коротко и достаточно жёстко.
— Яков, — я всё-таки не выдержала. Больше говорить ничего не стала, только одно это выразительное «Яков», которого мне показалось более, чем достаточно.
Серебряков же посчитал иначе. Снова показал дочери на дверь, и когда та, вздохнув, сдалась, обратил внимание на меня. Я молчала, он — тоже. О чём тут было спрашивать? Хотя…
— Где её мать?
Растрёпанная, в накинутом на голое тело пиджаке, я присела на первый попавшийся тренажёр. Дочь Якова казалась его полной противоположностью: белокурая, со светлой, почти прозрачной кожей, она ничуть не была похожа на него. Даже сейчас, всматриваясь в его лицо и ища сходства, я не находила их. Разве что губы они поджимали одинаково и… Да, разрез глаз у малышки тоже был от отца.