Жена нелегала - стр. 42
– Погоди, погоди, – прервал ее Данилин. – Татьяна здесь совсем ни при чем.
Ольга морщится: даже просто звук этого имени вызывает у нее глубинное раздражение. Сама же она просто не может себя заставить его выговорить. Говорит: «она», «ее», «у нее». Или вот: «вислозадая». Гадость какая…
Но примерно то же самое было и с другой стороны. Таня, правда, до оскорбительных эпитетов не опускалась, сказывается все же воспитание, как-никак в семье профессора росла, а не в далеком армейском гарнизоне. Но тоже никогда не могла сказать: «Ольга». Тоже употребляла местоимения. А еще придумала странную географическую кличку – называла ее «Австралия». Потому, кажется, что как-то случайно услыхала, как та с восторгом рассказывала о своей поездке в эту страну.
Данилину нужно было срочно придать разговору какое-то другое направление.
– Ну послушай! Разве не пригодилось бы нам сейчас хорошенькое расследование? С продолжениями, в нескольких номерах, а? Со всякими такими подробностями загадочными?
– Чепуха! Никого эти байки времен «холодной войны» больше не волнуют…
«Нет, у Ольги поддержки я не найду. Для нее теперь вся эта история накрепко связана с Татьяной. Но и с другой стороны – будто зеркальное отражение. Таня тоже теперь ни за что не отступится, потому что Ольга стоит на противоположном. Заочная дуэль какая-то. Только этого мне не хватало!»
Но по инерции продолжал попытки Ольгу уговорить.
– Представь себе на секунду, что то, что описано в письме, произошло в действительности. И вообрази, что этого Карла на самом деле похитили и вывезли в Союз. И что он все еще жив, и мы сможем его найти… И привезем Джули сюда с дочерью и устроим им встречу. И напечатаем фотографии. И серию очерков с продолжением в нескольких номерах. Да разве не круто?
– Да не так чтобы очень. У нас тут девальвации, гиперинфляции, попытки переворота, обстрел парламента. Зарплаты годами не платят. Кому нужны в такое время старые шпионские сказки?
– Ну почему же непременно – сказки?
– А потому! Я тебе тоже шпионскую историю расскажу про моего дядю Сережу-покойника.
– Это сводный брат твоего отца, кажется? – обрадовался Данилин передышке. Пускай, пускай новеллу какую-нибудь расскажет, может, отвлечется и успокоится.
– Да, он был на много лет его старше. После войны, при Сталине еще, жил в Баку. Так вот однажды приходит он домой со своего нефтехимического завода и говорит Миле, жене своей, шепотом: вызывали меня сегодня кое-куда. Куда – кое-куда? Не понимает жена. Туда, куда надо, в органы! Мила чуть в обморок не падает. А дядя Сережа ей говорит: предлагают мне сотрудничать – чтобы я время от времени специальные задания в Иране выполнял. Я же химик по образованию – ты понимаешь… Ну и что ты? – спрашивает жена. Не знаю, не знаю, сказал, что подумаю. А они? А они говорят: думай быстрей, а то пожалеешь. Испугалась Мила окончательно и стала мужа уговаривать: соглашайся, в Иране, может, и опасно, но с КГБ поссориться – это намного, намного опаснее!
– Эта организация в те годы МГБ называлась – Министерство госбезопасности, – встрял Данилин.
– Не сбивай! Какая разница – КГБ, МГБ… Одно и то же.
– Извини, действительно несущественно. Их сто раз переименовывали. Так что твой дядя Сережа? Согласился?
– Ну, вроде как, да. Уговорила его тетя Мила. А он все ходил озабоченный такой, хмурый и повторял: «Может, не стоит, а? Может, отказаться? Я же могу не справиться!» В общем, колебался, колебался, потом сказал с отрешенным видом: «Ну, раз ты так считаешь…» Дескать, на что только не пойдешь ради семьи и жены. «Только ты никому никогда ни слова! А то сама понимаешь… И лишних вопросов мне не задавать». И с тех пор повелось: пару раз в месяц, а то и чаще, собирала ему Мила чемоданчик, курочку в дорогу, и он исчезал – когда на несколько дней, а когда и на неделю.