Жена нелегала - стр. 15
Генерал взял листочки, почитал, лицо его ничего не выражало. Потом вдруг сморщился, точно кусок лимона проглотил, закашлялся…
– Извините, – сказал. – Никак от гриппа еще до конца не оправлюсь. Налетает…
Генерал достал платок, высморкался. Вернул письмо Данилину. Сказал как бы между прочим:
– Выбрасывайте. В корзину.
– Я так и думал, – сказал Данилин. – Извините, что ваше время на такую муру потратил.
Он взял письмо, подержал его несколько секунд над корзинкой, словно все еще колеблясь, потом разжал пальцы… Письмо улеглось на старые распечатки и другой собравшийся за день бумажный мусор. Корзинка была уже наполовину полна.
Генерал сидел напротив и внимательно наблюдал за происходящим и даже на плетеную корзинку посмотрел долгим изучающим взглядом.
Выбросив письмо, Данилин облегченно улыбнулся, и генерал улыбнулся ему в ответ.
«Все-таки не лишен он какого-то обаяния, хоть и странного, – думал Данилин. – Недаром говорят, что подчиненные его всегда любили».
Из-за нервотрепки с очередным обращением Ельцина Данилин предпочел дождаться сдачи номера, хотя подписывал его Игорь. Но в какие-то моменты надо быть на месте, с коллективом. Не увиливать от ответственности. Уже начинало темнеть, когда Данилин смог наконец вырваться из редакции, но надо было решать – ехать домой или на приемы. Звали на этот раз к голландцам и в кувейтское посольство, да еще и на тусовку в «Мостбанк». Конечно, на часах уже было восемь, а звали кто к семи, кто к половине восьмого. Но на такие мероприятия можно в принципе и опаздывать – иначе что делать профессионалам, которым надо побывать на нескольких приемах за вечер?
Причем профи эти бывают двух категорий. Одна – несчастные халявщики, кому больше негде толком выпить и закусить. А вот другая – люди серьезные, которым по разным причинам надо отмечаться повсюду. В жизни Данилина (изредка, к счастью) тоже случались такие совпадения, когда нельзя было обидеть друзей – японского посла, например, но и на тусовке в братской газете «Сегодня» нельзя было не появиться. Но вот некоторым несчастным политикам и дипломатам регулярно приходилось этим делом заниматься: перетаскиваться с одного раута на другой – вот тоска!
И ведь подумать только: когда-то давно Данилин приемы очень любил, каждый из них был для него большим событием. Западные напитки и необычная еда, вся атмосфера светского раута фантастически контрастировали с заскорузлым советским бытом. Это было прикосновение к какой-то другой, почти голливудской жизни и невиданной свободе. Особенно стало приятно ходить на приемы в последние годы существования Советского Союза, когда уже не нужно было ни у кого разрешения спрашивать и стало возможным разговаривать с иностранцами, не оглядываясь по сторонам. Да еще такую правду-матку им в лицо резать, чтобы у них глаза на лоб вылезали.
Но постепенно новизна этого занятия поблекла, приемы стали рутиной, поднадоело однообразие разговоров, да и угощений тоже. Поесть толком редко удавалось – все время приходилось беседы вести. Спасибо еще жене Татьяне – та яростно боролась против данилинского гастрита и бдительно следила за тем, чтобы в руках у мужа обязательно была тарелка, а в ней какое-то содержимое. В переходе от одного собеседника к другому нет-нет да и удавалось что-нибудь из этой тарелки склевать.