Жена Нави, или прижмемся, перезимуем! - стр. 24
- Вот, приданное, - погрузила я на Буранушку. «Потерпи, хороший мой, потерпи!», - обняла я медведя за шею.
- Ой, спасибо тебе де-де-девица, - послышался голос Настеньки. – Век не забуд-д-ду!
- Проживи сначала столько, - буркнула я, придерживая и ее, и приданое. - Что в ларце – не знаю. Честно, не смотрела! Пусть будет для тебя что-то вроде киндер – сюрприза!
- Ладно говорите, да не понят-т-тно, - протянула красавица, а я поняла, что с шубой пора завязывать. Сняв с нее шубу, я смотрела, как она трясется и требует ее обратно. – Без п-п-подснежников меня м-м-мачеха на п-п-порог не п-п-пустит! Даже с-с-согреться не д-д-даст! Она м-м-меня осенью за земляникой п-п-посылала уже! Нас-с-силу выб-б-бралась! Д-д-добрый дед-д-душка из лесу вывел и з-з-земляники д-д-дал!
- Отличный дедушка, - держала я ее, пока мы двигались по лесу. – Ты рассказывай, рассказывай.
- Л-л-летом мачеха м-м-меня в л-л-лес за яг-г-гелем послала, - продолжала Настенька, пока я вспоминала мох под снегом, который едят олени.
- Она у тебя случайно не беременна? – спросила я, с некоторым подозрением.
- Х-х-холодно мне! Д-д-дайте шубоньку согреться! – взмолилась Настенька. И протянула ко мне рученьки.
- Сейчас уже деревня. Скоро-скоро. Тебя с такими приданным целая очередь из мужиков выстроится тебя отогревать, - успокоила я, хватая ее за руки. – Смотри, ты сейчас возвращаешься домой. Показываешь в деревне ларец. Выстроится очередь мужиков. Из них выбирай самого симпатичного, неженатого и непьющего. Это важно! С избой, желательно! И, прощай, мачеха! Поняла меня?
- Мне один н-н-нравится па-па-парень, - созналась Настенька. – Егорушкой зовут-т-т! Пустите погреться!
- Не пущу! Помрешь, - выдохнула я, пока волчица вела нас по лесу, показывая дорогу. Даже метели стихли. Ни ветерка! Ничего!
- Т-т-только он с М-м-матроной гуляет-т-т, - рассказывала Настенька. – Ж-ж-жениться на ней собирался!
Я из любопытства заглянула в ларец, видя поверх серебра нитку жемчуга и перстень.
- Я бы так не сказала, конечно, - заметила я, прикидывая, сколько в ларце украшений и поглядывая на Настеньку. – Что прямо жениться… Я бы даже сказала, что у них отношения на ладан дышат… Я тебе серьезно говорю!
- Сколько до леса… Ой, до деревни? – спросила я тихо у Буранушки.
- Еще две версты, - проворчал он тихо. – Дымок уже виден!
- Их любови еще версты две осталось, - усмехнулась я, придерживая и ларец и Настеньку. – Ну, может, две с половиной!
Деревня показалась внезапно. Если честно, то я ожидала увидеть большее. Три десятка занесенных снегом домишек, из которых в небо тянулись дымки.
- Не ходи в деревню! Нельзя тебе! – послышалось ворчание Бурана.
- Прощаться будем, Настенька! Удачи тебе! – вздохнула я, вручая ей ларец и отряхивая девицу от снега. – Дорогу знаешь, сама дойдешь!
- Ой, спасибо тебе, Бухабрюшка, - поклонилась в пояс Настенька. – Благодарствую тебя за все!
- Все, все, все! Иди, иди! – намекала я.
- Век буду помнить доброту твою! – нараспев затянула Настенька. – Век не забуду! И то, как приданое мне дала… И то, как …
- Да иди уже! – рявкнула я, видя, что мне шестой раз в пояс кланяются.
- … и детям своим расскажу, и внукам, - кланялась Настенька. – И век благодарить буду за щедрость твою!
- Дома мед есть? Если есть, тащи сюда! – потребовала я. Здесь оставишь! Вот и вся благодарность! – заметила я, глядя на мой снегоход «Буран».