Жена на продажу, таверна на сдачу - стр. 19
— Руки прочь! — рыкнул Якобс. Спиртовые пары ударили ему в нос, а оттуда в мозг. Точнее, в то, что от мозга осталось. И папаша Якобс слегка окосел. И даже слегка утратил бдительность и присел от опьянения.
Ворча и изрыгая проклятья, он развернулся, как стойкий оловянный солдатик, и побрел к себе наверх. А я перевела дух и обернулась к Карлу.
У того глаза были по медному пятаку.
— Ка-ка-как ты то сделала?! — только и смог вымолвить он.
— Да мне-то откуда знать! Это не я! — прошипела я.
И мы оба, не сговариваясь, обернулись к печке.
Окорок был там, соблазнительный, свежий, копченый.
Под ним лежал тоненький кусочек хлеба, свежего, с хрустящей корочкой, с ноздреватым белым мякишем. Кажется, над ним даже еще курился теплый парок. Свежеиспеченная горбушка!
Ну, я же представляла бутерброд.
Но, кажется, передала шкафу слишком сложный мыслеобраз. Поэтому бутерброд оказался… толстоват.
— Откуда это? — потрясенный, произнес Карл. У него слюнки текли, он жадно принюхивался к еде.
— Шкаф дал, — отрезала я. — Давай попробуем, настоящее ли то! А то мне все кажется, что только снится!
Я решительно пластанула кусок мяса потолще, положила его на хлеб. В глиняную кружку плеснула свежих, холодных, жирных сливок и протянула все это Карлу.
— Ешь! — грозно велела я.
Карла два раза упрашивать не пришлось.
Он уселся прямо на кучу поленьев и принялся уписывать лакомство, постанывая от удовольствия.
— Как вкусно! — прошептал он, подняв на меня восторженный взгляд. — Ничего вкуснее никогда не ел!
Тут он вдруг задумался и даже жевать перестал.
— А ведь ел, — сказал он вдруг. — Матушка, бывало, угощала меня сладостями и диковинными фруктами, которые тут не растут…
Аг-га!
— У твоей матушки, верно, был дар? — спросила я.
Карл пожал плечами и вернулся к еде.
— Вот и отец так говорил, — беспечно ответил он. — А матушка смеялась и говорила, что этот дар может освоить любой, у кого доброе сердце. Когда она умерла, отец думал, что дар будет у меня. Но ничего такого не произошло.
— Вот почему твой отец злится на тебя!
— Наверное. А может, я правда недостаточно добр, — задумчиво произнес Карл. — Поэтому матушкин дар не достался мне в наследство. Я ведь иногда сержусь на отца…
— А я что, ангел? — хмыкнула я насмешливо. — Откровенно говоря, твоего батюшку я б оприходовала оглоблей поперек спины! Но мне-то холодильничек открылся! Так что, скорее всего, дело не в том, что ты не добр. А в том, что дар открывается только женщине.
Сказала это — и задумалась.
Ведь папаша Якобс мог подумать точно так же! Специально купил меня, чтоб поэкспериментировать! Надо быть тогда осторожнее. Ведь если он узнает, что мне с первого раза удалось открыть его шкафчик, он меня на цепь посадит!
— А мама твоя всегда только еду доставала? — спросила я.
— Нет, не только. Иногда игрушки чудные. А если хотела порадовать отца, то монеты… золотые монеты со дна моря.
Ну, ясно. Якобсу игрушки-то не нужны, ему денег подавай! И живет он, наверное, на то немногое, что осталось о покойной супруги. А бедолагу Карла не пристукнул только потому, что все еще надеется, что в мальчишке проснется дар.
— Ты вот что, — сказала я Карлу решительно. — Бери окорок целиком и ни слова отцу о том, что видел!
— Но я не съем столько, — удивленно произнес Карл, глядя на огромную по его меркам гору мяса.