Жена на четверых - стр. 3
Девять. Девять молоденьких жриц, беспомощных и бесчувственных, почему-то кроме меня, лежали на холодной мокрой земле. Когда появился верховный, я уже не могла думать — паника накрыла с головой.
— А вот и десятая, — нервно произнёс верховный, лично располагая ещё одну жрицу и снимая с неё мешок. — Успели.
К чему успели? Что происходит? И почему жрец так нервничает? А как же его учение о том, что нужно всегда держать себя в руках и никогда не демонстрировать своих истинных эмоций?
Где-то за спиной послышался тихий хлопок, а после практически бесшумный шелест, словно кто-то ползёт по дороге. Вряд ли в другой ситуации я смогла бы расслышать его, но сейчас нервы были напряжены до предела, чувства обострились, а знак моей богини чуть покалывало, вселяя надежду, что покровительница помнит обо мне и не даст в обиду.
— Все? — послышался насмешливый незнакомый голос.
Жрец отчётливо задрожал и незнакомец, расположившийся за моей спиной, ответил на свой вопрос сам.
— Не все, — теперь в его голосе можно было легко различить угрозу. — Вы должны нам тридцать, я же вижу только десятерых. Таскэ, проверь.
И снова шелест, только намного ближе.
Нас готовили ко всему. Мы с сёстрами могли не есть по три дня, тренируя выдержку, могли стоять на коленях по пять часов, вознося молитвы богине Матери, и это после восьми часов выслушивания просьб горожан. Мы могли многое, но к такому нас не готовили.
Когда боковым зрением замечаешь толстый зелёный хвост змеи, хочется кричать от ужаса и благодарить покровительницу за то, что твоё тело неподвижно. Когда этот хвост, случайно или нет, касается твоих ног, дыхание перехватывает. А вот когда у него неожиданно обнаруживается обнажённый до груди хозяин с вертикальными зрачками линзовидной формы и маленькими рожками, торчащими сквозь кудрявые каштановые волосы, даже молитвы, заученные наизусть за двенадцать лет, вылетают из головы.
Тонкая изящная кисть с острыми когтями легла мне на живот, мягким движением опустилась вниз на несколько сантиметров, принося с собой распространяющееся книзу тепло, чуть надавила. И её обладатель вынес пугающий вердикт:
— Организм здоровый, к деторождению пригоден.
Он наклонился к моему лицо вплотную, демонстрируя маленькие острые клыки, моргнул, отчего вертикальный зрачок превратился в практически прямую линию и добавил:
— Кстати, она в сознании. Судя по всему, давно. Зелье практически не действует.
И двинулся дальше. А я лежала все так же неподвижно и не могла понять, что напугало меня больше: то, что я пригодна к деторождению или то, что единственное зелье, кроме успокоительного, я приняла из рук верховного — человека, которого я почитала и благодарила за полученные знания.
Пригодна… Пригодна…
Страшные слова повторялись ещё восемь раз. Меня же накрыло осознание, что это крах всему. Жрица не может иметь детей не потому, что она бесплодна, а потому, что связь с мужчиной находится под строжайшим запретом! Лучше бы убили. Это можно было легко понять и объяснить, такова истинная суть того существа, что меня осматривало.
— Итак, что мы имеем, — неожиданно прозвучал голос незнакомца, стоящего у меня за спиной. Хотя, какой он незнакомец! Нагаасур — лучший из воинов и самый беспощадный убийца, которого только видел мой мир. — Согласно заключённому четыреста лет назад договору мира между нашими расами вы должны добровольно каждые двадцать лет отдавать в наше пользование тридцать невинных дев, способных к деторождению. Таких девушек всего девять.