Жена из другого мира - стр. 25
Брюнет тоже помахивал на себя и на дверь.
А выглядел он отнюдь не хрупко, даже наоборот. От такого трудно отбиваться. К тому же, судя по всему, в моём появлении здесь (где бы это безумное «здесь» ни находилось) виноват этот гадёныш.
Посмотрела ему в глаза: добрые. Натурально такие добрые-добрые. И печальные. И испуганные немного. В общем, глаза человека, который вроде не обидит.
Но судя по моей семейной ситуации, в людях я разбиралась плохо, так что верить этому сомнительному типу с добрыми глазками не стоило.
У «генерала» начал нервно дёргаться уголок растянутого в улыбку рта. Брюнет снова указал на свой браслет, на мой и двумя пальцами изобразил шагающего в сторону двери человечка.
Вообще странная ситуация: здесь много мужчин, а меня, явно не понимающую языка и упирающуюся, просто уговаривают. Не уводят под белы рученьки, не трескают дубинкой по голове, не перекидывают через плечо и не тащат в пещеру, а уговаривают.
Может, иначе не могут?
Посмотрела на перевязанную руку полицейского, на свой браслет, на натянутые улыбки его и «генерала», на брюнета-идиота, самозабвенно повторявшего шагания человечка из пальцев к двери.
Похоже, в действиях они как-то ограничены. Но ведь меня до этого свободно хватали и дёргали. А прикосновение к моему браслету закончилось травмой.
Получается… этот браслет что-то вроде электрошокера или перцового баллончика? И эти уговаривальщики боятся, что я их браслетом припечатаю? От сгустков огня и зелёного света я тоже вроде защищена, так что…
Наверное, можно и пойти с этим… альтернативно одарённым владельцем похожего браслета. Вдруг домой вернёт.
Хотела встать с девочкой на руках, но осознала, насколько устала и расслабилась, сидя на мягком тёплом диване. Подтолкнула её, чтобы слезла с колен. Девочка вцепилась в меня и заскулила. Сердце оборвалось. Быстро стала гладить её по спутанным волосам.
Похоже, придётся нести.
Крякнула от напряжения, но встала. Она обхватила меня ногами, как коала. Стоило шагнуть к двери, брюнет указал на девочку и недоуменно вскинул брови. Затем изобразил руками, будто что-то берёт и «передаёт» это «генералу». Тот закатил глаза и поджал губы.
Крепче прижала девочку и повернулась, как бы защищая её от брюнета. Грозно нахмурила брови и вообще сделала зверское лицо (ну а что делать, если руки заняты и кулак не покажешь?).
Вздохнув, брюнет подержался за голову и, махнув рукой на дверь, вышел первым.
На дрожащих от усталости и напряжения ногах я отправилась следом за ним. Провожало нас, наверное, всё отделение полиции. Моделей на подиуме не разглядывают с таким вниманием, как с каким пялились на меня, идущую в мятой влажной одежде, растрёпанную, измотанную и с грязной девочкой в лохмотьях.
К счастью, девочка сообразила, что я её не бросаю, и возле лестницы сползла с меня, взяла за руку. Иначе мы рисковали добраться вниз кубарем.
Брюнет шёл, не оглядываясь. В самой его походке чувствовалась какая-то обречённость. На первом этаже, в отделанном морёным деревом холле, он развернулся (меня поразила мертвенная бледность его лица) и о чём-то переговорил с провожавшим нас «генералом». Тот помотал головой и развёл руками.
Полицейские с незаметностью мамонтов выстраивались вдоль стен, теснились, толкали друг друга, шептались. Девочка жалась к моим ногам. Брюнет так и стоял посередине холла, будто передумал меня забирать. А я уже настроилась на еду и ванну… И поспать бы. А лучше – домой.