Желя. Добрая девочка и сплошные неприятности - стр. 27
– А вы и вправду тётушка заклинателя?
– Ну, почти. Родственники мы, это да. Да только в тех родственных связях чёрт ногу сломит, так что проще зваться тёткой да племянником.
– Ого! Сама Баба Яга господину Драгошу родственница, – протянула я.
Тётушка фыркнула и всплеснула руками.
– Никакая я не Яга! И уж тем более не баба! Ох уж мне эти деревенские сказочники! Запомни, девочка, я – тётушка Ягиня! И к вашим байкам да сказаниям про страшную людоедку, живущую в избушке на куриных ножках, никакого отношения не имею!
Говорила она спокойно, но я сразу поняла, что лучше Ягой её больше не звать, целее буду.
– Простите…
– Да полно тебе, не обижаюсь на первый раз. Но за это расскажи мне, отчего мой родственничек тебя на кухне одну запер?
И я рассказала все свои злоключения. Уж очень не хватало мне человеческого общения. Не побоялась даже рассказать, зачем я пошла за одолень-травой, хоть и понимала, что она может рассердиться на меня за то, что сочла её племянника умодвинутым. Даже про то, что решила, что заклинатель – женщина, и то рассказала. К моему удивлению, тётушка Ягиня только смеялась:
– Ну, ты даёшь, Желя! Надо же, Дражека за девку принять!
Правда, когда я дошла в своём рассказе до того места, когда заклинатель запер меня на кухне, тётушка нахмурилась.
– Он тебя не кормил?!
– Отчего же! Нет, и завтраки, и обеды, и ужины. Правда, я ни разу не видела, кто приносил еду, всё время засыпала перед этим. Господина Драгоша я не видела с того дня, как случайно сварила зелье, а он строго-настрого запретил мне отсюда выходить.
Ягиня внимательно посмотрела на скатерть, лежащую на столе, потёрла ткань между пальцами и пробормотала:
– А! Скатерть-хлебосолка.
Я собралась продолжить рассказ. Но меня перебил очередной вопрос тётушки:
– А в туалет ты как ходила?
Ну хоть кто-то тут человечный появился, кто знает об обычных надобностях и потребностях! Пришлось рассказать ей о своих мучениях и о том, как меня спас Малюта.
– Охти ж, олух! Охти ж, окаянный! Ну я ему задам!
Я быстро закончила свой рассказ, но тётушка Ягиня всё ещё ворчала что-то себе под нос, так что я не была уверена, что она меня слушала.
Я молчала. Ягиня тоже молчала, но при этом ходила из угла в угол. Наконец она остановилась и внимательно на меня посмотрела:
– Желя, ты знаешь, что тебя прокляли?
Меня прошиб озноб. Что? Меня? Когда? Кто? Неужто заклинатель?
Видимо, что-то прочитав в выражении моего лица, тётушка сказала:
– Не Дражек. Раньше, гораздо раньше, насколько я могу судить. И все твои неудачи, они, скорее всего, из-за проклятия.
– И… Что же мне теперь делать? – это единственное, что я смогла из себя выдавить.
– Я бы хотела для начала узнать, кто и когда это сделал. Но для этого мне нужно будет наслать на тебя сон. Только если ты согласишься.
Мне казалось, что я уже во сне. Меня кто-то проклял. Всё моё невезение из-за проклятия. Вся моя жизнь – результат чьего-то недоброго слова. Всё, что я могла сделать, это кивнуть.
Ягиня, взметнув юбки, куда-то убежала. А я всё сидела и думала, кто мог меня проклясть. Деревенские? Да ведь меня они не любили как раз за то, что я невезучая. Баба Прося? Она меня страсть как не любила, но чтоб проклинать… Кто же?
Вернулась Ягиня, поставила передо мной зажжённую свечу, подожгла ею какие-то травы: