Желя. Добрая девочка и сплошные неприятности - стр. 14
Одеяло нашлось. И теперь, укутавшись в него, я сидела на лавке и уплетала соленья.
– Ох, спасибо хозяину дома, век не забуду.
Теперь, когда я наелась, мне до ужаса захотелось пить. Пошарила взглядом по комнате в поисках воды. На полке стояла бутыль с жидкостью. Налила себе полную кружку и стала пить. После первого же глотка поняла, что это не вода. Из глаз брызнули слёзы.
– М-медовуха, кхе-кхе, – от крепости закашлялась.
Медовуха была какой-то странной, с непривычным вкусом и слишком крепкая, но я сделала ещё один осторожный глоточек, решив, что это поможет мне согреться. Подумав немного, выловила ещё грибочков и приговорила всю кружку медовухи, а потом ещё одну.
Мне стало тепло-тепло. Я наблюдала, как в лампе кружат светлячки, пока вся лампа не начала кружить вместе со столом. Потом и лавка, на которой я сидела, присоединилась к этому кружению. А через время вся комната стала кружиться и выписывать замысловатые повороты. Я представила, как выглядит это снаружи – большое старое дерево кружится в танце среди прочих лесных деревьев. Глупо хихикнув, повалилась на лавку и заснула.
На ноги мне кто-то сел.
– Эй, мне ж ими хдить ишшо, – пробормотала я.
С меня нагло содрали одеяло. Попыталась потянуть одеяло на себя, чтобы опять укрыться, но для этого пришлось подняться и разлепить глаза. Комната продолжала вращаться.
– Ммм, всё ще кржится, – установила я и опять закрыла глаза. Зачем их открытыми держать, если всё равно от этого кружения ничего не разглядеть?
– Эй, девка, ты тут откуда? – видимо, это спрашивало то кружащееся пятно, которое я успела разглядеть, пока мои глаза ещё были открытыми.
– Оттуда, – махнула рукой в сторону двери и прилегла обратно на лавку.
– Откуда оттуда? Ты как сюда попала? – вращающееся пятно всё никак не хотело уняться и потрясло меня за плечо.
Поняв, что оно так просто не отстанет, решила рассказать ему всё как есть: как я пошла к озеру, как на меня напало чудище, проводил Аука, пристала умодвинутая девка, как упала в воду, а потом заблудилась, замёрзла, проголодалась и совершенно случайно здесь очутилась. Я-то всё это решила, вот только мой язык решил иначе. Он и так-то иногда будто своей жизнью живёт, а после медовухи и подавно.
– Умпомешные все, грю. Я вот и ршила, не хчу я збалеть-т…
– Ты сколько выпила-то?
– Щущуть, я ток для сугреву. Бзиба, хзяин.
– Так, ты давай просыпайся-то, – он опять начал меня трясти, что ж меня всегда все трясут, – Ты живёшь-то где?
Пришлось опять подняться с лавки, открыть глаза и попытаться внятно поговорить с вращающимся пятном:
– Ммм. Нигде. Я у него должна была жить. А он оказался не он вовсе. А так же нельзя, понимаешь, кружащееся пятнышко?
На внятное выговаривание слов ушли все силы, поэтому я, поставив локти на стол, положила голову на ладони. Так было проще всего её удерживать.
– Какой он? – кажется пятнышко стало терять терпение.
– Ну, Др..Драгомила эта… – голова стала стремиться всё ближе и ближе к столу.
– Фу-ты, ну-ты. Какая ещё Драгомила? И кто такой этот «он»?
– Ну, заклинах… неколдуч… чаровнарь… – мысли в голове стали путаться, а язык во рту как будто стал распухать, – Эу, пятныуко, пофмотыи фто ф яыком, – высунув язык, я повернулась к доставучему пятну.
– Ох ты ж надо ж так! – вскричало оно, – Так ты у Драгоша-заклинателя живёшь?