Жёлтый - стр. 5

– Я играю не очень хорошо, но мне нравится теннис, – сказала Виктория. – Неподалеку есть корты, буквально в паре шагов отсюда. Если хотите, я покажу.

– Спасибо. Если честно, я был бы рад сыграть с вами. Например, на выходных, если вам удобно. Давно не играл в большой теннис с женщиной. Со мной играла супруга, но пару лет назад мы развелись.

Раньше Виктория и не подумала бы, что новость о чужом разводе – более того, о разводе мужчины, с которым она только что познакомилась, – может ее обрадовать. Однако девушка почувствовала радость, почти ликование, услышав, что Валентин был разведен. Она удивилась собственным эмоциям.

– Если мы договоримся сейчас, – продолжал Валентин, – а книга вам не понравится, вы уже не будете хотеть играть со мной в теннис. Но отказаться вам будет неловко. Давайте поступим вот как. Почитайте книгу. Если после этого вы еще будете хотеть играть, напишите или позвоните мне, и мы договоримся о времени. Вот моя визитная карточка.

– Почему вы думаете, что мне может настолько не понравиться ваша книга?

– Всякое случается. Буду надеяться на лучшее, – сказал Валентин, протягивая Виктории руку.

Еще один хренов писатель, безумнее, чем сортирная крыса.

С. Кинг «Оно»

– Слушай, может быть, уедем всё-таки? Купим где-нибудь дом на окраине, где никто не живет, дачу какую-нибудь заброшенную…

– А Мартышка?

– Господи, – сказал Рэдрик. – Ну неужели мы вдвоем с тобой не сделаем, чтобы ей было хорошо?

А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине»

Случай Канцлера Промилле (имя, безусловно, вымышленное) – один из наиболее любопытных в моей практике. Канцлер представляет собой яркое и притом эталонное воплощение темной триады характеров «макиавеллизм – нарциссизм – психопатия». Его поведенческие установки в подавляющем большинстве не только максимально эгоистичны, но и бесчеловечны.

В ходе терапии нам с Промилле удается проследить некоторую эволюцию его характера. Уже давным-давно главным лейтмотивом отношения этого моего клиента к окружающим является восприятие их как ресурса (так сказать, вопреки императиву Канта). Канцлер руководствуется способностью или неспособностью каждого человека быть полезным ему в финансовом или (если речь о женщине) еще и в сексуальном плане. Интереса к другим сферам межличностных отношений Промилле не проявляет и крайне редко испытывает симпатию к кому-либо.

Сочетание типичных черт характеров темной триады не мешает Канцлеру самостоятельно обратиться за психологической помощью, хотя среди моих коллег распространено мнение, будто психопаты не приходят к нам сами. Благодаря откровенности Промилле со мной (отдаю ему должное) я получаю возможность взглянуть на мир глазами психопата.

У казуса Канцлера есть и другие занимательные частности. Как ни стараюсь, не могу припомнить местоимение «я» в исполнении Промилле: он говорит о себе то во множественном числе, то в третьем лице. Не полагаясь на память, листаю эти заметки и убеждаюсь, что мой клиент называет себя «мы» или «Канцлер», реже – «Промилле».

Наконец, любопытны обстоятельства отрочества Канцлера. Те самые обстоятельства, благодаря которым его дурные детские наклонности и поныне приносят внушительные плоды.

До одиннадцати лет (до двухтысячного года) жизнь Промилле относительно нормальна, хотя и тут можно отметить избыточную опеку и чрезмерную подозрительность матери, а также почти полный отказ отца от участия в воспитании мальчика. Эти факты, впрочем, меркнут перед условиями, в которых мой клиент живет на протяжении следующих семи лет (вплоть до совершеннолетия).