Жёлтый - стр. 31
(Ранее я не зря отмечаю, что Промилле не дают покоя фантазии о сексе на любых поверхностях, которые для этого не предназначены.)
Сегодня же нам выпадает огромное джакузи. После часового секса мы отмокаем в нём. Завершая дебютный акт, Мила испытывает оргазм в позе наездницы. Валим ее на спину и тоже кончаем.
Антракт. Сидим в джакузи и рассказываем книжные новости. Мила прочитала книгу Барнса «Артур и Джордж». Хороший язык, говорит, только скучновато. Нам по вкусу такие романы, мы сами один издали.
Рассказываем Миле о другой скучной и хорошо написанной книге. Это набоковский перевод «Кола Брюньона» Роллана. Молодой Набоков был склонен русифицировать имена персонажей. Самую известную героиню Кэрролла он превратил в Аню. Кола Брюньон в его интерпретации оказался Николкой Персиком. Мы отмечаем вязкость повествования, скупость действия и красочный эпикурейский язык.
Миле нравится этот обмен впечатлениями. Потянувшись к телефону, цитируем выписанный отрывок: «Мое воображенье вертится на подмостках перед глазами разума, сидящего в удобном кресле. Всё делается в угоду мне. Целый мир – театр мой…»
Следом мы обращаемся к последнему завершенному роману Набокова. Зачитываем Миле разговор героя с его двоюродной бабкой:
«– Довольно кукситься! – бывало, восклицала она. – Смотри на арлекинов!
– Каких арлекинов? Где?
– Да везде! Всюду вокруг. Деревья – арлекины. Слова – арлекины. И ситуации, и задачки. Сложи любые две вещи – остроты, образы, – и вот тебе троица скоморохов! Давай же! Играй! Выдумывай мир! Твори реальность!»
– Смотри-ка, – говорим мы нашей бесстыже рассевшейся в джакузи обнаженной любовнице, – как интересно. Между этими текстами Набокова полвека, а какое сходство образов, идей.
Кто-то рассказывал, будто лучше всего мужчину характеризует то, что он говорит после секса. Что ж, давайте выпишем нам характеристику зануды. Впрочем, согласно признанию многих женщин этот зануда отлично трахается. Занудство этому способствует. В каждой позе мы остаемся едва ли не час. Женщинам попросту некуда деться. Наши любовницы кончают от безысходности.
(Здесь Канцлер демонстрирует характерную и для Акемгонима Горгоноя уморительную по уровню наивности уверенность в том, что он способен доставить оргазм любой партнерше. Кажется, об имитации женского оргазма писатель и его персонаж знать не знают.)
Совокупляемся еще час. Мила кончает под нами. После этого она исполняет качественный для любительницы запойного чтения минет.
Опять болтаем. Мила интересуется обстановкой у нас дома. Она не знает про развод. Полагаем, эта весть испортит наши с Милой шашни. Узнав, Мила захочет быть номером один. Всё бы ничего, однако есть старое донжуанское правило. Не делай первой женщину, бывшую у тебя второй. Видишь ли, она изучила твои фокусы. Она в совершенстве знает, как ты изменяешь первому номеру. Хрен ты развлечешься, когда за спиной эдакий номер один. Даже если ты будешь верен, она изведется подозрениями. Тебя она изведет сильнее. Бывшие любовницы женатых мужчин не отличаются уверенностью в себе. Итак, вторая не должна становиться первой.
Отвечаем, что дома у нас всё хорошо. Мы не врем. Дома, правда, отлично: там мы спим и едим.
Мила рассказывает, как стажировалась в Италии. В Риме у нее сгорела квартира. В Перудже она была любовницей увлекавшегося сарацинскими картами деда. По ее словам, тот владел роскошной коллекцией. Теперь у Милы кабинет в российско-итальянской стоматологической поликлинике.