Жёлтый - стр. 23

Или так:

– Канцлеру вчера не удалось посмотреть один старый фильм.

– Что же это за фильм, «Прибытие поезда»?

Шутка приходится Промилле по нраву, и он смеется. Я редко вижу его веселящимся и с любопытством наблюдаю. Мой клиент смеется негромко, но с явным удовольствием. Он отклоняется на спинку кресла и запрокидывает голову.

– Какое старье, – фыркает Канцлер, насмеявшись. – Лента, которую мы хотели посмотреть, гораздо новее. «Нож в…

Вслед за смехом случается еще одна редкая реакция: Промилле чихает. Вероятно, сказывается пыль от очередной перестановки книг.

– …воде», – вычихивает мой собеседник название фильма.

– «Нож в воде»? – переспрашиваю я.

– Именно так, – скрипит Канцлер. – Относительно новый фильм, всего лишь 62-го года. Увы, хорошего перевода мы не отыскали.

(Стремление рассказчика разнообразить атрибуцию диалога – один из недостатков этих записок. Глаголы «фыркает», «вычихивает» и «скрипит» оставляют простор мечтам о лучшем. К счастью, здесь хотя бы никто не хрюкает и не рявкает, как в других образчиках несовершенной прозы. Да и в целом весь этот скрип фыркает не так часто, как мог бы чихать.

Всё же лучшие атрибутивные глаголы – это «сказать» и «говорить». И не только потому, что таково мнение Стивена Кинга. Безусловно, проза предоставляет автору больше возможностей подавать голос, чем драматургия, ведь в пьесах говорить должны лишь персонажи. Однако это не означает, что диалоги в прозе должны быть менее выразительны, чем в драме. Прозаику не помешает писать диалоги так, чтобы читатель мог без подсказок понять выражение, с которым каждый герой произносит те или иные слова.

Предшествующий настоящему комментарию отрывок текста достаточно плох для того, чтобы не просто раскритиковать его, но и попробовать улучшить.)

– Фу, какое старье, – говорит Канцлер, насмеявшись. – Лента, которую мы хотели посмотреть, гораздо новее. «Нож в…

(Я передал фырканье звукоподражанием «фу». Это позволяет читателю включиться в словесную игру, пусть скромную, и самостоятельно вспомнить глагол «фыркать». )

Вслед за смехом случается еще одна редкая реакция: Промилле чихает. Вероятно, сказывается пыль от очередной перестановки книг.

– …воде», – <…> мой собеседник название фильма.

(Редкий случай, когда глагол «говорит» – скверное решение. «Говорит мой собеседник название фильма» не годится, потому что название фильма не говорят, а произносят. «Произносит мой собеседник название фильма» тоже плохо, ведь «…воде» – только завершение названия. Как насчет «заканчивает»? Это небольшое отступление от слова «сказал», да и по смыслу подходит.)

– …воде», – заканчивает мой собеседник название фильма.

(Мне нравится, а Вам?)

– «Нож в воде»? – переспрашиваю я.

– Именно так, – <…> Канцлер. – Относительно новый фильм, всего лишь 62-го года. Увы, хорошего перевода мы не отыскали.

(Здесь уместно смотрелся бы глагол «говорит», но приходится учитывать желание рассказчика в очередной раз упомянуть скрипучий голос собеседника. «Скрипуче говорит Канцлер» звучит коряво. «Говорит Канцлер скрипучим голосом» всё равно дурно, потому что текст искусственно удлиняется: и так ясно, что говорят голосом. Может, разбить на две фразы?)

– Именно так, – говорит Канцлер. <…> он скрипит сильнее обычного. – Относительно новый фильм, всего лишь 62-го года. Увы, хорошего перевода мы не отыскали.