Жёлтый - стр. 19

– Если не возражаете, я задам глубоко личный вопрос. Что вы чувствуете, когда речь заходит о вашем детстве?

Мой собеседник так долго молчит и не двигается, что я начинаю подозревать, будто у меня зависла картинка на экране.

– Главное чувство, которое возникает у нас при слове «детство», это отвращение, – произносит Промилле. – Но есть и много хороших воспоминаний того периода.

– Что именно вызывает у вас отвращение? – интересуюсь я.

– Необходимость делить комнату с родителями. Вонь их грязных тел. Феноменальная лень мамаши. За годы сидения дома она изленилась вусмерть. Вечная раковина немытой посуды. Бесконечные разговоры про деньги, а также их отсутствие. Занятия физическим трудом на свежем воздухе. Постоянный страх быть обнаруженным за чтением. Тошнотворный запах изо рта папаши. Желудок у него гнил, что ли… Табуирование любых сексуальных и просто межполовых вопросов. Непонимание родителями самой природы творчества. Кстати, этим их напоминал ваш предшественник. Он упорно ассоциировал Канцлера с Горгоноем.

– С кем с кем? – спрашиваю я.

– С Акемгонимом Горгоноем, – отвечает Промилле, – центральным персонажем нашей книги. Ударение в имени на четвертый слог. В фамилии – на третий.

Так я впервые слышу от Канцлера это странное имя – Акемгоним Горгоной.

Предыдущий психотерапевт Канцлера не единственный, кто считает главного героя его книги близнецом автора. Такого мнения, рассказывает мой клиент во время нашей четвертой или пятой сессии, придерживается и Марина, его бывшая супруга.

Мой опыт работы с людьми искусства свидетельствует, что знакомство с их творчеством бывает полезным. Изучая творчество нарциссов (все люди искусства – нарциссы), вы располагаете их к себе, вызываете на откровенность. Это важное подспорье в терапии.

Читая роман Промилле после знакомства с последним, я отмечаю, что у героя в самом деле много черт сходства с автором. Как и Канцлер, Акемгоним – карьерист до мозга костей. Оба они интеллектуалы с внушительным читательским багажом (установление параллелей между реальностью и сюжетом какой-нибудь книги доставляет моему клиенту почти болезненное удовольствие), ценители английской рок-музыки (Промилле говорит мне о своей любви к ранним пластинкам «Black Sabbath» и к посвященным порочным римским императорам концептуальным альбомам «Caligula» и «Taedium vitae» групп «Deep White» и «Purple Queen» соответственно), а еще театралы (по собственному признанию, на карантине Канцлер коротает вечера за просмотром видеозаписей спектаклей).

И Горгоноя, и Промилле отличает пренебрежительное отношение к профессиональным качествам, а также умственным способностям противоположного пола, но персонаж кажется большим сексистом, чем автор: последний рассказывает о нескольких женщинах, которым симпатизирует, тогда как первому это чувство, судя по всему, недоступно.

Роман Канцлера, как говорится в этих заметках ранее, представляет собой описание сексуальной одиссеи главного героя, обрамляемое откровенными и далеко не романтическими картинами половых сношений, некоторые из которых шокируют нарочитой мерзостью. Это произведение похоже на «Женщин» Чарльза Буковски, только здесь нет матерной ругани, а герой хорошо образован и обеспечен.

К поклонникам творчества Буковски я не отношусь, и роман Промилле не вызывает у меня восторга. В тексте много флешбэков, чрезмерно рассеивающих его структуру, в основе которой лежит, кажется, строго хронологический принцип. Наконец, в книге попросту отсутствует сюжет. Герой только и делает, что занимается сексом со всеми встречными женщинами (те отдаются ему при первой возможности).