Жёлтый Дракон - стр. 44
Леон становится вплотную и подзывает к себе Магнуса.
– В чём дело? – обращается он к другу. – Почему мои люди забыли о правилах приличия?
– Они из третьего эшелона, новички, это их первое задание, – тихо отвечает Магнус, который понимает, что всё выходит из-под контроля и что своему любимому правилу «хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам» изменять не стоило.
Далия не слышит, о чём они разговаривают, но не может понять, почему Леон просто стоит там и общается, девушка уже сама готова рвануть туда и выцарапать этим уродам глаза. А Леон с ними просто мило общается, смеётся над словами Магнуса и, вообще, ведёт себя так, будто это не его невесту собирались изнасиловать. Далия давится своим возмущением, прихватив с земли пиджак, уже направляется к ним, чтобы высказать Леону всё, что она о нём думает, как видит, что тот, схватив того самого мужчину, кто пытался быть первым, за волосы, втыкает ему что-то в глаз. Когда Леон делает то же самое со вторым глазом мужчины, Далия понимает, что у него в руках нож, и он только что выколол мужчине оба глаза. Девушка отшатывается назад и, судорожно ловя захлопнувшимися по щелчку лёгкими воздух, пытается не грохнуться в обморок. Мужчина истошно кричит, падает на колени и, прикрывая ладонями окровавленное лицо, бьётся в агонии. Далия буквально повторяет за ним, только у неё глаза на месте, согнувшись, она чуть ли не касается лбом земли, её выворачивает. Её тошнит долго и плохо, а она ведь ещё даже не завтракала.
– Мне не нравится, что кто-то видел мою невесту голой, – Леон поворачивается к оставшимся мужчинам, но они, не разгибаясь, двигаются к выходу.
Леон отбрасывает нож в сторону и, приказав забрать неумолкающего, так и воющего от боли мужчину, пока он его не прибил, идёт к ползающей по земле девушке. Далии уже блевать нечем, только если собственными внутренностями, но рвотные позывы не отступают, а окровавленное лицо на задворках сознания не затирается.
Далия выросла в клане, она наслышана о жестоких методах кары и пытках, в подробностях слушала всё, что ей рассказывала о той ночи Ви – но видит она такое впервые. Далии кажется, что сейчас, в эту секунду, видя, как к ней идёт Леон, – ей страшнее намного больше, чем было до его прихода, когда она лежала распятой перед похитителями. По мере того, как Леон подходит, Далия отползает дальше, утыкается лицом в сгиб локтя, она готова позорно завизжать, лишь бы тот не приближался, лишь бы исчез. Его руки в крови, рукав белой рубашки красный, он только что выколол глаза живому человеку, а сейчас останавливается на расстоянии двух шагов и смотрит на Далию так, будто ничего не случилось.
– Ты и так белая как сахар, а сейчас вообще белее некуда, – усмехается Леон. – Испугалась?
– Ты больной, – с трудом отрывает язык от нёба девушка и вновь дёргается в сторону, стоит ему сделать к ней шаг.
– Ну же, Сахарочек, не бегай от меня, иди ко мне, – Леон с трудом скрывает улыбку, видя, как мечется по полу девушка, ища, куда бы спрятаться.
– Не смей ко мне подходить, – зло шипит Далия, а стоит Леону протянуть к ней руку, начинает истошно кричать и биться в истерике.
Леон на её крики не реагирует, хватает девушку за плечи и, рывком подняв с земли, прижимает к себе, удерживает.
– Он сам напросился. Он тебя трогал, я должен им всем руки отрубить за такое, – чётко и медленно выговаривает мужчина. – Чего ты ведёшь себя, как фарфоровая, ты не дочь Канг Инсу? – с нотками злости спрашивает Леон и сильно трясёт её за плечи.