Желтый бриллиант - стр. 4
Николай вошел в знакомый подъезд. Стены облупились, пахло кошками и старым мусором. Прыгая через две ступеньки, как в детстве, он оказался перед знакомой дверью, обитой выцветшим дерматином. Звонок болтался на одном проводке, второй проводок торчал из стены. Не надо быть физиком, чтобы понять, что звонок не работает. Николай постучал, дверь открыла мать. Она настороженно спросила:
– Вам каво надо?
На мгновенье Николай оторопел, глубоко вздохнул и вошел в квартиру – прямиком на кухню. За столом, накрытым той же клеенкой, что была в детстве, сидели отец и Сашка. Мать испуганно семенила за «незнакомцем». Отец, сразу знал «младшего». Раскинул руки, хотел встать, но не смог, громко закричал:
– Колька, сынок, наконец, приехал.
Мать заплакала:
– Ой, Коленька, а я тебя не узнала.
Сашка поднял пустые пьяные глаза и пробормотал:
– Водки принес?
Николай стоял с сумкой в руках и не знал, что говорить и что делать. Мать пролепетала, что у отца день рождения, может – последний, они вот и празднуют. Николай радостно улыбнулся, поставил сумку на стул, аккуратно отодвинул нехитрую закуску на столе и водрузил огромный торт. Коробка занимала почти половину пространства. Рядом поставил армянский коньяк. Матери вручил красивую бумажную сумочку. Она с удивлением повертела крохотный пакетик, извлекла оттуда белую коробочку размером с маленький кусок мыла, на нем было что-то написано не на русском, и стояла цифра 5. Мать спросила:
– Чевой-то?
Николай с волнением взял коробочку, отлепил целлофановую пленку, достал квадратный флакончик и слегка брызнул мамульке на шею.
– Ма, это лучшие в мире, французские духи, Шанель № 5!
Мать поморщилась и проворчала, что лучше бы новый халат купил, сунула коробочку на подоконник, где стояла грязная кастрюля, два облупленных горшка с засохшей геранью и что-то еще. Николай только сейчас с ужасом увидел все убожество этого жилья. Через год, на поминках отца, Николай случайно заметит злосчастную коробочку, она стояла на том же месте.
Отцу он вручил пакет со свитером из дорогого трикотажа с изображением Эйфелевой башни. Отец обрадовался как ребенок, долго разглядывал картинку, потом с трудом стянул давно не стираную рубаху, Николай помог надеть обновку, кофта, на удивление, идеально подошла отцу, он даже как-то помолодел. Сашка сидел за столом молча, опустив глаза. Лицо было лилово-красное.
Николай достал из сумки довольно большую, яркую коробку и глянцевый пакет, похожий на обложку журнала «Огонек». Он окликнул:
– Сашка, ну иди же сюда! – и первый вошел в комнату своего детства. Комната оказалась очень маленькой. Те же выцветшие обои, люстра с разбитым плафоном. Слева от двери его, Колькина, раскладушка, прикрытая куском неподшитого гобелена. На раскладушке лежал старый ватный матрас, и комья сбившейся ваты сквозь тонкую простынку больно впивались в тощие Колькины бока, из хлипкой подушки вылезали перья и острыми кончиками больно кололи щеки, шею, худенькие плечи. Впрочем, в детстве эти мелочи мало что значат и быстро забываются. За раскладушкой была дверь в кладовку, заваленную всяким хламом. Эту дверь никто никогда не открывал. Маленькому Коле казалось, что там живут химеры. Где он услышал это слово, и что оно означало, он не знал, но иногда ему бывало очень страшно. Про химер Колька никому не рассказывал. Напротив раскладушки на стене висел маленький секретер – изобретение «Мебельпрома» начала 60-х годов. Видимо, он предназначался для домашних уроков, но за ним никто так и не учился. Сашка не учился вообще, а Колька сначала тоже не учился, потом с восьмого класса стал заниматься только в школе. Учитель физики, Юрий Васильевич, сделал Кольке второй ключик от лаборантской комнатки кабинета физики, строго-настрого запретил кому бы то ни было об этом говорить, и Колька после уроков, когда вся школа гурьбой вылетала на улицу, тихонечко шел в свою «заветную обитель», где он делал уроки и читал. За восьмой класс он перечитал всю школьную библиотеку, начиная с детских сказок и до «Войны и мира». Два тома великого романа были прочитаны от первой до последней строчки. Любопытно, что все диалоги на французском языке и их переводы Колька запомнил наизусть. С этого началась его любовь к французскому языку. В старших классах, уже в физико-математической школе, он выучил, кроме французского языка, английский, немецкий, в училище увлекся арабским языком.