Желтый бриллиант - стр. 17

Марианна Гавриловна растеряно посмотрела вслед дочери. Таня весело помахала рукой и послала ей «воздушный поцелуйчик».

За полчаса проехали по улице Горького от Белорусского вокзала до Пушкинской площади и дальше по Пушкинской улице, почти до Дома Союзов. Николай остановил машину напротив очень старого двухэтажного дома, к которому была пристроена станция метро «Проспект Маркса».

Над старинной каменной лестницей с высокими ступенями, уходившими в полуподвал, на арке было написано Кафе «Садко». Таня, крепко держась за руку Николая, недоверчиво озираясь, аккуратно спускалась по древним ступеням. Их встретил услужливый гардеробщик, женщина-администратор провела гостей через весь длинный полутемный зал в дальнюю комнату, скорее похожую на монастырскую келью. Таня, теперь уже с любопытством, вертела по сторонам головой. В общем зале стояли длинные столы из темного, толстого дерева, вместо стульев – огромные длинные скамейки. На потолке висели люстры в виде керосиновых ламп. В «келье» был один такой же, как про себя определила Таня, «доисторический» стол и две скамейки. Тускло светила «керосиновая» лампа. Сквозь окно – бойницу с толстой древней решеткой, были видны двор, занесенный снегом, и фонарь, покачивающийся на ветру.

Официант принес на большом подносе два глиняных горшочка с чем-то очень душистым, и явно вкусным, большой кувшин, в котором оказалась пряно-сладкая медовуха, соломенную корзиночку с крупно нарезанным хлебом. Он вежливо уточнил:

– Кофе и мороженное потом.

Таня сидела молча. Николай, с тревогой спросил:

– Вам совсем не нравится?

Она как-то нараспев ответила:

– Никогда ничего подобного не видела, даже в Америке.

– А как Вас занесло в Гарвардский университет?

Таня засмеялась:

– Папе кто-то из Министерства рассказал, что теперь дети всех крупных начальников учатся в Америке. Видимо, это была шутка после бутылки коньяка. Но папа воспринял всерьез, пошел на прием к министру образования, и летом, после третьего курса, пролетев полмира на самолете, я оказалась в старинном городе Кембридж, в университете, названном в честь Джона Гарварда, английского миссионера и филантропа. Университету больше двухсот лет, – с гордостью добавила Таня. – Там было очень интересно, и учеба, и студенты – все другое. У меня там много друзей.

– А как же язык?– заинтересованно спросил Николай.

– Так, я с пяти лет учила английский, сначала дома, с училкой, потом в английской школе – в Большом Гнездиковском переулке.

Николай одобрительно кивал головой.

Таня продолжала:

– И сама тоже, я люблю учить языки. В институте на первом-втором курсе выучила немецкий, теперь, когда есть время, на курсах учу французский, но времени нет, – удрученно заметила Таня.

Образовалась пауза.

Вдруг Таня, чему-то улыбаясь, стала продолжать:

– Я, как только приехала и немного освоилась, в Бостоне оформила напрокат машину, большой такой «Форд» 1973 года. У меня была стипендия и счет в банке – папа расщедрился. У них там маленьких машин вообще нет. Это, говорят, в Европе машины, как наши «Жигули».

Николай заметил:

– «Жигули», вообще-то итальянская машина.

– Да-да, – закивала Таня. – Я не была в Европе, в смысле в Западной Европе, только в Чехословакии, в студенческом лагере, но Прага – это сказка! А в Америке я объездила все Восточное побережье – от Бостона до Нью-Йорка и Вашингтона. Была во всех музеях, загорала на лужайке перед Белым домом.