Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 54

Я чувствую: Юши… Юши злится. Да, тут и моя вина: в последние две-три осени я не была с ним достаточно ласкова, я хвалила его за славные урожаи, но позволяла себе просить еще немного больше. Сам помнишь: деньги нужны были нам на новые больницы и школы, потому что население растет; на дороги, корабли и порты, на лекарства, одежду, древесину! Не говоря уже о нуждах кан и армии… Маджидайский мандарин, этот мерзавец, все чаще пишет с теми омерзительными предложениями, о которых я говорила: что не против был бы обладать мной, обладать нами, обладать Ийтакосом (разумеется, он зовет это «священный союз»). Не знай я, что он ленивый жирный трус, – заподозрила бы, что бедного моего мужа убил он в надежде все обстряпать. Ох, глаза бы мои его не видели! Впрочем, это все же ненужное отступление.

Юши надломлен, и душа его, кажется, блуждает во тьме. Я потеряна, не могу поговорить о своем страхе даже с Никисиру: зная их близость, я вовсе не уверена, что мой добрый средний брат не бросится все улаживать напрямую. Что почувствует бедный Юши, услышав: «Сестра теряет доверие к тебе и подозревает, а не хочешь ли ты занять ее место?» Что он почувствует, если я глубоко не права? Не знаю. Не хочу знать. Поэтому буду просто ждать и стараться провести время счастливо. Так, как мы проводили прежде.

Странное письмо, да, волчонок? В нем нет и не будет указаний, потому что… я не знаю, какие дать. Наверное, одно: если я вдруг погибну, и погибну в обстоятельствах столь же странных, сколь Акио, не оставляй это так. Ищи следы. И прежде, чем искать их, например, в Маджедайе, присмотрись к тем, кто остался цел и занял мое место. Я не могу сказать прямо: «Не доверяй Юшидзу». Возможно, он, наоборот, тот, кому стоит доверять. Так или иначе… оставайся зорким. Не обманывайся. Не покупайся на высокие посты, которые тебе предложат, и политические поручения, от которых потом не отмоешься. Тебя захотят сохранить, я уверена. И будут правы.

Ты далеко сейчас, ты весь в своем расследовании, и, может, к лучшему, что я не вовлекла тебя в круговорот страхов раньше… но может случиться так, что после моей смерти ты останешься единственной надеждой нашей семьи. Никисиру добр и стоек, но прост и недогадлив, не удивлюсь, если в темные времена он растеряется и станет пешкой в чьей-то игре. Юшидзу… руководить им может то, что я должна была прочесть много лет назад.

Какой же ценой я получила эти хорошие урожаи, волчонок… возможно, жизнью за них я должна была заплатить намного раньше. Но пока – да пребудет с нами Империя. А если погибнет она – пусть останется то, что можно защитить, исцелить и взрастить заново. Найди тех, кто сумеет сделать это, волчонок. Найди. Ведь это всегда было твоим настоящим призванием.

А предателей утяни в могилу за мной. Все ради Империи.

Я всегда верила в свет твоей опаленной души, помни об этом.

Сати.

– Ладно, – вяло подытожил Мэзеки, – в конце концов, мы можем убить его на подходе к городу. Или уже в городе.

Скрипнув зубами, Харада переглянулся с Окидой. Та сидела сгорбленная, обняв колени и обернув вокруг них свалявшуюся косу. Во взгляде тускло золотились огни едва теплящегося костерка. Воплощение тоски и тревоги.

– Ты сам видел его в бою. – Харада встретился глазами с мальчишкой. Тот выглядел спокойно и даже запеченную желтозубку грыз так, будто правда мог наслаждаться поздним скудным ужином. – И благоразумно не сунулся! – Он потер ноющий живот. – Не будь у меня таких мышц и реакции, он отбил бы мне печень или вообще что-нибудь разорвал!