Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 14
Харада, едва это осознавая, медленно шагнул назад.
– Что… никто? Во всей вашей уцелевшей горстке из разных отрядов? Ты ведь узнавал, я уверен. А не ты, так сестра.
Кулаки сжались, лопатки уперлись в створки ворот. Снова заныли раны, другие. Весенние, глубокие, кое-как зажившие, но на деле вросшие в плоть, как полосы в шкуру тигра.
Никисиру Ямадзаки, наместник Левого берега, средний брат в правящей семье, был предан сестре, императрице Сати. При ней Ийтакос расцвел: Сати, пусть рано взошла на трон и получила в наследство беспорядок и безденежье, одолела их. Она сияла, трудилась и не унывала, старалась такой же воспитать дочь. Увы, несмотря на метку мадзи – а может, как раз из-за нее, – принцесса Рури росла слабой телом и духом. Плохо показывала себя в учебе, танцах и искусстве боя, грубила взрослым, и неважно, прислуге, знати или иноземным королям, едва они отнимали внимание родителей. Часто злилась и плакала, отчего комнаты превращались в руины. Других детей у Сати не родилось, так что принцессу берегли как прихотливый цветок. Не уберегли. Может, окончательно сгубила ее смерть любимого отца – императора Акио, может, тяготы взросления, но минувшей зимой, в праздник Сердцевины, метка вырвалась из-под ее контроля. Пугающе рано: чаще мадзи сходили с ума после тридцати, а то и сорока. Девочка убила мать, свернув ей силой взгляда шею, лишь чудом не тронула никого больше – ее вовремя зарезал младший дядя. Юшидзу Ямадзаки. Так он говорил, и ему верили.
Пока он не явил настоящее лицо.
Законным престолонаследником был господин, но, подавленный горем, он уехал на свой берег. Трон занял Юшидзу – и не отдал, когда господин собрался с силами. На великий праздник весны, Благословение Вишен, он прибыл, но провел его… как император, правобережным наместником же выбрал дальнего родственника. Он был не вправе все менять, ни с кем не советуясь, да еще перед цветением, – и поплатился. Многие плоды не завязались. Больше – не вызрело или опало. И господин объявил ему войну, потому что осознал наконец циничную ложь. Беда пришла к Сати и Рури не случайно. Не сама.
Пока Юшидзу был временным императором, когда станет постоянным, – никто не знал. Его не могло покарать Правило Безгрешности – ни за неурожай, ни за убийство. Наместники короновались наравне с императором и не проходили обряд повторно, если занимали его место. Знак уважения. Доверия. Равенства. И одна из тех самых дыр в Правиле, которая все и погубила.
Уже сейчас Желтая Тварь начал реформы, одна разрушительнее другой. Армию он увеличивал втрое – мол, иначе Маджедайя, соседняя страна, где Ийтакос докупал продовольствие, пойдет войной. А Левый берег из морского региона собрался переделать в земледельческий – чтобы меньше зависеть все от той же Маджедайи и тем более других континентов. Он требовал за год перекопать каменистую, скудную почву. Посадить там вишню, и так заполонившую две трети Правого берега, – наверное, чтобы зарабатывать больше ее продажей. А всех, кто провел жизнь, ловя рыбу и жемчуг, добывая соль, прядя морской шелк[21] и плетя циновки из морского тростника[22], – обязать к уходу за деревьями и работе на полях. Так он «уравнивал». То есть прямо говорил: «Вы, левобережные, трудитесь меньше, я это исправлю». Зато Центр, место обитания знати и полиции, он оставлял свободным от черного труда.