Желанный... Милый... Жестокий... - стр. 32

— Хорошо, — оборвал я его восхваляющую тираду о том, как он писал эти портреты, нагло срисовывая с ее архивных фото, которые раздобыл в социальной сети. Надо взять на заметку, что Соболева есть там и прошерстить ее личную страничку. Виталий замолчал, непонимающе уставившись на меня. — Что мне с полотном-то делать? — я уже полез за кошельком в карман пиджака. Девочки уловили запах купюр, и начали щебетать о том, каков я джентльмен, раз решил заплатить за сломанную вещь, а не сбежал восвояси. А надо было, блядь! Где сейчас Ритка? Села ли в машину?

— В холле говоришь висело полотно? — прищурился Виталий.

— Ага.

— Какая досада, — уныло вздохнул он, и тут же окинул виноватым взглядом девицу. — Любашенька, кажется, это было с тобой полотно.

Я чуть было не подавился со смеху, но вовремя сдержался. Эта Любашенька покраснела так скоро, что я уж было подумал, сейчас прорвется атомная бомба. Я искоса глянул на часы, время черт… Маргарита ждет, или же сбежала давним давно.

— Виталий, — я резко сделал шаг вперед, схватив парня за край пиджака и дернул на себя. — Сколько я тебе должен? Мне некогда тут стоять. Дела, — рвано и грубо произнес, глядя в глаза утырку. Светка права, но деться ей от братца, увы, некуда по одной простой причине – кому он нужен-то?

Маргарите был нужен когда-то… Черт! Я ненавидел, когда просыпался мой внутренний голос правды и тыкал мордой в то, что было писано вилами по воде.

— Всего пару тысяч, — Виталий выпалил наскоро свою цену, и как только я отпустил его и сунулся в бумажник, он добавил: — долларов.

Я резко взметнул взгляд на него и прищурился, заставив бедолагу побледнеть на месте. А вот и девочки разошлись по разным сторонам, скорее расчищая дорогу для смертной казни наглого подлеца. Значит вот как… Прищурив свой взгляд, я снова сделал шаг вперед, практически нависая над ним. Любашенька его уже не свисала на нем, но стояла рядом, вцепившись в руку.

— Не пожалеешь? — угрожающе прошипел вопрос, краем глаза заметив Свету. Жена довольная шла с бокалом шампанского в руке, а по обеим сторонам жены бизнесменов, с которыми я имел дело, являясь партнером. Теперь все мое внимание пало на братца Светы. — Я жду.

— Деньги пойдут не мне в карман, — боязливо выпалил парень. Мужчиной его трудно назвать. Тюфяк, висевший на шее сестры… и судя по всему, на Соболевой тоже. — Я организовал фонд в поддержку тяжелобольных детишек.

— Тогда мы с твоей сестрой достаточно внесли пожертвований, Виталий, — процедил я, не потому что не хотел платить за поломанное полотно, а потому, что знал, куда пойдут деньги. — Но я заплачу за все картины с девушкой, которая стала твоей музой, — ухмыльнулся я, не досказав, что безумно рад их скорому расставанию. Виталий нахмурился, не понимая, зачем мне столько полотен неизвестной.

— Эти полотна не продаются, — пискнул он. Я угрожающе стрельнул взглядом, прищурившись. Любашенька дернула Виталия за руку и что-то шепнула на ухо. Обдумав ею сказанное, сомневаясь, Виталий все-таки согласно кивнул, но уже назвал совсем другую сумму для выкупа. Пофиг, главное, что эти картины лишь в моем пользовании.

— Я переведу на счет фонда, — бросил я, оставляя парочку имбецилов.

Света стояла чуть больше в пяти метрах от нас, но я все же подошел к ней. Жена вздёрнула идеальную бровь, как бы высказывая, какого хрена я мешал ей вести светские беседы. Принимая роль заботливого муженька, я при всех поцеловал ее, оставляя искусственный поцелуй на ее губах. Жены моих партнеров защебетали, кто-то покраснел от откровенности, кто-то смутился из-за открытости моих в кавычках чувств к жене.