Желанная герцогиня - стр. 28
Сила хлынула из моих ладоней сухим ветром, сильным порывом откинувшим свиту на три шага назад и совсем не коснувшимся тех, кому было позволено войти.
Почему я потребовала отлупить камердинера после своего ухода? Все просто – я пожалела девочку. Хватит ей смотреть на жестокость.
Более тратить время на этих тварей в людском обличии я не собиралась. Слушать, что они там вопят – тоже. В моей голове складывались кусочки плана. Плана, в котором герцога Дарремского объявят сумасшедшим. Иного выбора не было.
***
Я с наслаждением потянулась и погладила волка по холке. Морф не отходил от меня ни на шаг. Ни когда я размещала Сарвенду в доме старосты, ни когда отдавала приказы по поводу слуг.
Хотелось, конечно, поселить рыжеволосую дрянь на самую окраину да в самый ветхий дом, но…
Во-первых, за лето мы привели деревеньку в порядок, и всем подлатали крыши и стены. Так что ветхих домов уже не было. А те, что имели особенно жалкий вид и не подлежали ремонту – давно снесли.
Во-вторых, согласно моему плану этого делать не стоило. Если я начну издеваться над Сарвендой, она еще сильнее будет хвататься за Радана. Мне же нужно, чтобы любовница и сама поверила в то, что ее полюбовничек спятил. Поэтому я определила ее в единственный дом, в котором было почти так же шикарно, как в том, что я выбрала и отстроила для себя. Дом старосты. Моя совесть перед беременной женщиной будет чиста, что немаловажно для моей силы. Издевательств над незащищенными слоями моего, скажем так, населения, она не терпит ни в каком виде.
Приняла на свою землю, под свое крыло – значит, будь добра быть справедливой и защищать. Во всяком случае, до тех пор, пока тебе гадость сделать не попытаются.
Для Колыбели и духа-Хранителя Сарвенда – это женщина, ожидающая ребенка, будущая мать. И Священной Земле глубоко наплевать, что над беременной Стейзи эта рыжеволосая дрянь издевалась.
Здесь и сейчас у меня нет морального права на зеркальное поведение. Здесь и сейчас я – сильнее, а значит, не имею права глумиться над слабым. Даже если этот слабый заслужил. Пока не родит – трогать нельзя.
Изумительный момент… Вот родит – тогда воспитывай и применяй любые методы. А пока в ее чреве зреет новая жизнь – не смей. Это мне дух пояснил.
В-третьих, необходимость контроля за Сарвендой. Именно староста Адузовцов был тем человеком, который сможет не только выдержать истерики этой особы, но и в нужный момент поставить на место ее окружение.
Особых иллюзий по поводу ее слуг я не питала. Понятно, что присмотрим, понятно, что лишнего не позволим. Но контроль, еще раз контроль и ежовые рукавицы. И молниеносное донесение мне.
Севрим меня не подведет. Его семья меня не подведет. Вопрос, конечно, в молодежи, которая может на блеск драгоценностей повестись. Но… Это их испытание, которое они или пройдут с честью, или нет. Никого держать насильно я не стану. А там… Боги рассудят.
– Хозяйка, вестник прилетел! – Важик, племянник Севрима, ворвался в дом, держа в руках голубя.
Наткнувшись на мрачный взгляд старосты, стушевался и чуть было не выпустил птицу из рук.
– Севрим, – тихо сказала я, – забери послание.
Голубятня была расположена неподалеку от дома Севрима.
Вообще, она была задумана для быстрого общения между моими подчиненными и старостами всех деревень, а не для междугородних сообщений. Но учитывая то, что уже несколько месяцев я находилась в Адузовцах, лэдор Геварский отправлял птиц именно сюда.